Там, где в дымке холмы

– Девятью пять получится сорок пять!

– А девятью девять?

– Девятью девять будет восемьдесят один!

Американка что-то спросила у Сатико и, когда Сатико кивнула, захлопала в ладоши и снова несколько раз повторила слово «восхитительно».

– Ваша дочь кажется очень способной, – сказала пухлолицая женщина Сатико. – Ей нравится в школе? Акире нравится в школе почти все. Кроме математики и рисования он очень хорошо успевает по географии. Моя подруга просто поразилась, убедившись, что Акира знает названия всех крупных городов в Америке. Правда, Сьюзи-сан?

Женщина повернулась к своей подруге и, запинаясь, произнесла несколько слов по-английски. Американка, по-видимому, их не поняла, однако одобрительно улыбнулась мальчику.

– Но математика у Акиры любимый предмет. Верно, Акира?

– Математика – это совсем нетрудно!

– А какой у нашей юной спутницы любимый предмет в школе? – обратилась женщина к Марико.

Марико помолчала, потом ответила:

– Я тоже люблю математику.

– Ты тоже любишь математику. Великолепно.

– Сколько тогда будет девятью шесть? – сердито спросил мальчик.

– Так чудесно, когда дети заинтересованы в учебе, правда? – вставила его мать.

– Ну, так сколько будет девятью шесть?

Я спросила:

– А чем Акира-сан хочет заниматься, когда вырастет?

– Акира, скажи тете, кем ты собираешься стать.

– Генеральным директором корпорации «Мицубиси»!

– Это фирма его отца, – пояснила его мать. – Акира уже твердо решил.

– Да, я вижу, – сказала я с улыбкой. – Это замечательно.

– А на кого работает твой отец? – спросил мальчик у Марико.

– Ну, Акира, не будь таким настырным, это некрасиво. – Женщина снова повернулась к Сатико. – Многие дети в его возрасте все еще мечтают стать полицейскими или пожарниками. Но Акира решил работать на «Мицубиси», когда был значительно младше.

– На кого работает твой отец? – повторил мальчик.

На этот раз его мать, вместо того чтобы вмешаться, выжидающе смотрела на Марико.

– Он хозяин зоопарка, – ответила Марико.

На минуту все замолкли. Услышав этот ответ, мальчик странным образом притих и с мрачным видом отодвинулся в сторону. Его мать неуверенно проговорила:

– Какая интересная профессия. Мы очень любим животных. А зоопарк вашего мужа – он где-то поблизости?

Прежде чем Сатико успела ответить, Марико шумно слезла со скамейки и, ни слова не говоря, направилась к деревьям невдалеке от нас. Мы молча проводили ее взглядом.

– Это ваша старшая? – спросила женщина у Сатико.

– Других детей у меня нет.

– О, понимаю. На самом деле это не так уж плохо. Ребенок может вырасти более самостоятельным. Думаю, ему часто приходится больше трудиться. Между этим, – она положила руку на голову мальчика, – и старшим разница в шесть лет.

Американка что-то громко воскликнула и захлопала в ладоши. Марико медленно и упорно взбиралась по веткам дерева. Пухлолицая женщина, заерзав на скамейке, глядела на нее с беспокойством.

– Ваша дочь – настоящий сорванец, – обронила она.

Американка радостно подхватила слово «сорванец» и снова захлопала в ладоши.

– Это не опасно? – спросила женщина. – Она ведь может упасть.

Сатико улыбнулась, ее тон в разговоре с женщиной внезапно смягчился:

– А вам в диковину видеть, как дети лазают на деревья?

Женщина с тревогой следила за Марико:

– Вы уверены, что это безопасно? Ветка может подломиться.

Сатико усмехнулась:

– Моя дочь, не сомневаюсь, знает что делает. Впрочем, спасибо вам за участие. Вы очень заботливы.

Она отвесила женщине изящный поклон. Американка что-то ей сказала, и они снова заговорили по-английски. Пухлолицая женщина перевела взгляд на нас.

– Прошу вас, не сочтите меня назойливой, – сказала она, тронув меня за руку, – но не заметить я не могла. Это у вас первенец?

– Да, – смеясь, ответила я. – Ждем его осенью.

– Как замечательно. А ваш муж – тоже владелец зоопарка?

– О нет. Он работает в фирме, которая занимается электроникой.

– Неужели?

Женщина принялась давать мне советы по уходу за младенцем. Я тем временем заметила, что мальчик двинулся от столика к дереву, на котором сидела Марико.

– Есть еще идея давать ребенку побольше слушать хорошей музыки, – втолковывала мне женщина. – Наверняка это многое значит. Наряду с самыми первыми звуками младенец должен слышать много хорошей музыки.