Парижский шлейф

– Павел… – Настя испугалась и замолчала чуть ли не на целую минуту. – А что, если он действовал по приказу Лиды?!

– Пока не спросишь, не узнаешь, – резонно заметил Стае, – но если инициатива исходит от нее, то придется тебе, милая, кроме живого товара, продавать еще и порошок.

– Стае!!!

– Что – Стае? Сама прекрасно знаешь, что по-другому не выйдет.

Настя взяла телефон дрожащими пальцами и набрала номер Павла. Тот, как ни странно, даже и не думал отпираться, заметив, что благодаря его мудрой идее клуб заработал ночью «шикарные» бабки, а он, Павлик, решил свои личные проблемы. По его версии, выходило, что Лида ничего об этом не знает, но возражать в принципе не будет. Для того и определила его в этот клуб. Настя нажала «отбой» и, собравшись с духом, позвонила Лидии. Судя по голосу, та уже успела лечь спать.

– Настя, – Лидия, не дав даже слова вставить, тут же начала хрипло ворчать, – все было прекрасно, девочки довольны. А теперь иди на фиг, я спать хочу!

– Лида, – Настя закричала, чтобы та не бросила трубку, и тут же перешла на шепот: – Наш Павлик организовал в клубе продажу наркотиков.

– Ты что, с ума сошла?!

– Нет, это правда…

– Я имею в виду говорить такое по телефону! Да-а-а, – протянула она расстроенно, – а я-то думала, он поумнел. Ладно, не бери в голову. Разберусь.

– Он больше не будет? – с надеждой спросила Настя, не очень веря во внушаемость Павла.

– Его там больше не будет, – Лида тяжело вздохнула, – клуб взял хороший старт. Я лично не намерена рисковать.

Лида отключилась, а Настя чуть не подпрыгнула на месте от радости.

– Знаешь что, Стае, – от этого ее тона он даже сразу проснулся – такой счастливой он не видел ее никогда, – давай-ка праздновать! Заказывай шампанское и что там у них готовят. Я есть хочу!

– Настька, девять утра на дворе!

– Это у них утра, а у меня сейчас вечер. Могу я после работы нормально поужинать?!

Стае расплылся в широченной улыбке и крикнул официантку – ошалевшая девица переспрашивала каждое слово, которое записывала в свой дурацкий блокнот. А потом они ели, пили шампанское, и Стае тихо радовался тому, что Настя пусть и не так, как ему хотелось, но счастлива. Гораздо труднее было бы оставлять ее одну в разбитом или подавленном состоянии. После целого часа возбужденной болтовни о прошедшей ночи – Настя тараторила без умолку, смеялась, передразнивала своих перебравших клиенток – он наконец улучил момент и выпалил на одном дыхании:

– Настя, я действительно ухожу. Прости, но твой клуб – не для меня.

– Стае, – Настя моментально стала серьезной: в глубине души она надеялась, что к этому разговору они не вернутся так скоро, – я думала, ты пошутил. Просто устал, вот и говоришь. Я понимаю: документы, ремонт, беготня постоянная – ты отдохни недельку, и все наладится…

– Не наладится, – Стае еле нашел в себе силы, чтобы прервать ее испуганный монолог. Настя, перестав улыбаться, выглядела при дневном свете такой жалкой, такой измученной. И дорогущий белоснежный костюм только подчеркивал это впечатление.

– Почему? – спросила она, как ребенок, надув обиженно губы. Господи, всего пару часов назад эта девочка играла в циничную хозяйку борделя!

– Настенька, да потому что это – болезнь, отклонение от нормы! Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бесконечные ошибки!

– Значит, – она взяла себя в руки и заговорила надменно, – потакать извращенным желаниям твоего Сергеича было можно, а доставлять удовольствие несчастным женщинам – нельзя?!

– Да не в этом дело! – Стае понял, что сейчас все их прошлые перепалки пойдут по новому кругу, а у него уже не было на это сил.

– А в чем?!

– Я, – Стае поднялся со своего места, обошел стол и опустился перед Настей на колени, – очень перед тобой виноват. Тогда я поступил как подонок, побоявшись за мать, которую лечил на деньги Сергеича, понадеявшись, что ты потом перерастешь, все забудешь, как сделали это многие девушки до тебя. А все оказалось не так. Я пытался изменить то, что натворил, и не смог. Рядом с тобой я чувствую себя отвратительным, бесполезным. Если можешь, отпусти меня.

– Куда? – Настя сидела, безвольно опустив плечи.

– Туда, где я должен быть, – Стае забыл, что стоит в совершенно нелепой позе, ему даже в голову не пришло встать. – Ты, наверное, не помнишь. Тогда, на станции, я тебе говорил, что однажды безумно влюбился в женщину. И сбежал от нее, да и из Москвы заодно, на свою голову.