Драгоценности

Потом наконец Джулиан понял, что на уме у Ивонны, и они тихо исчезли наверху, поцеловав на прощание мать. Следующей ушла Сесиль. Она сказала, что до сих пор чувствует себя измученной после недавней поездки в Шотландию. Наконец и Филипп тоже исчез. Энцо продолжал дремать, а Изабель и Сара еще долго болтали после того, как Ксавье отправился спать. В доме было тихо, за окном светила полная луна. Стояла чудесная ночь в день ее рождения. Они ели пирожные и пили шампанское, и ей нравилось быть в окружении своих детей.

А в это время наверху Ивонна использовала самые экзотические трюки, чтобы замучить своего мужа. Она научилась некоторым вещам в Германии и вытворяла с ним такое, что просто сводила его с ума. И через полтора часа он так устал и пресытился, что погрузился в сон, а она с улыбкой тихо выскользнула из комнаты. Когда она побежала в конюшни, на ней были джинсы и майка.

В это время Сесиль уже спала. Она приняла снотворное, что любила делать, чтобы хорошо выспаться. И она уже храпела к тому времени, когда Филипп вышел из комнаты, все еще в той же одежде, в которой был за обедом. Он хорошо знал глухие тропинки, и только две веточки треснули у него под ногами, но не было никого, кто мог его услышать. Он вошел в конюшни через заднюю дверь, помедлив мгновение, пока глаза его не привыкли к темноте. И тут он увидел ее, всего в нескольких шагах от себя, красивую и бледную в мерцающем свете луны, похожую на привидение, совершенно голую, сидящую верхом в одном из немецких седел. Тогда он сел позади нее и привлек к себе. Так он сидел, прижимал ее, чувствуя ее шелковистое тело, и желание поднималось в нем. И тогда он снял ее с седла и отнес на один из матрасов в стойло. Здесь жили немецкие солдаты, а теперь он занимался с ней любовью, погружаясь в нее и умоляя ее, чтобы она никогда его не покидала. Они пролежали вместе не один час, и, прижимая ее, он знал, что его жизнь теперь не будет такой, как раньше. Она не может оставаться прежней. Он не допустит, чтобы Ивонна ушла… она была слишком необычной… и слишком редкой… слишком властной… словно наркотик, который необходим ему, чтобы жить.

Изабель пошла спать после часа, когда в конце концов сумела разбудить Лоренцо. Он извинился и сонно стал подниматься по лестнице, в то время как Сара сидела одна в своей гостиной, удивляясь, что же с ними будет дальше.

Так не могло продолжаться. Рано или поздно он должен позволить Изабель уйти от него. Он удерживал ее, словно заложницу, и Сара собиралась вырвать свою дочь из его алчных рук. Сама мысль о Лоренцо вызывала в ней гнев. Изабель так красива и имеет право на лучшую жизнь, чем та, какую он мог ей дать. Все оказалось именно так, как она и предполагала, даже еще хуже. Продолжая думать о судьбе Иза-бель, она вышла в освещенный лунным светом внутренний дворик. Это напомнило ей одну из ночей во время войны, когда здесь жил Иоахим, и они допоздна беседовали в такую же ночь о Рильке, Шиллере и Томасе Манне… стараясь не думать о войне, о раненых, о том, жив или нет Вильям. И, вспоминая то время, она машинально направилась к коттеджу. Там больше никто не жил. Им долгое время не пользовались. Дом нового управляющего стоял ближе к воротам и был намного современнее. Но она из сентиментальности оставила старый. Сначала они жили там с Вильямом, когда они реставрировали замок, и Лиззи родилась и умерла в этом коттедже.

Она все еще перебирала в памяти события тех далеких лет, совершая небольшую прогулку перед сном, как вдруг услышала какой-то шум, проходя мимо конюшен. Это был глухой стон, и Сара испугалась, не ушиблось ли животное. Они держали там полдюжины лошадей на тот случай, если кому-нибудь захочется прокатиться верхом, но все они были старые и не слишком привлекательные. Она спокойно открыла дверь. Все животные вели себя тихо, но тут она снова услышала шум, он доносился из старых бараков. Это были странные потусторонние звуки. И она не могла понять, что же это такое. Она даже не испугалась, и ей не пришло в голову взять в руки вилы или еще что-нибудь, если там чужой человек или бешеное животное. Она просто вошла в стойло, откуда доносился шум, щелкнув выключателем, зажгла свет и оказалась рядом с переплетенными телами Филиппа и Ивонны. Оба были совершенно голыми, и ни у кого не возникло бы вопросов, чем они здесь занимаются. Мгновение она с изумлением смотрела на них и увидела на лице Филиппа выражение ужаса. Сара отвернулась, чтобы дать им одеться, но потом повернулась к ним в ярости.