Леденцовые туфельки

— Ладно, сейчас у меня мало времени, — быстро сказала я. — Встретимся в понедельник, когда ты закончишь работу.

— Закончу работу? — переспросил он. И рассмеялся. — Неужели ты думаешь, что я стану на него работать?

— А стоило бы, — сказала я. — Особенно если хочешь моей помощью заручиться.

Больше я уже ничего не успела — Тьерри был от нас всего в нескольких десятках шагов, и я устремилась к нему навстречу. Огромный в своем кашемировом пальто, он гневно поглядывал и на меня, и на Ру, оставшегося у меня за спиной, и в глазах его застыла такая черная свирепая ярость, что они стали похожи на пуговицы — казалось, большой плюшевый мишка вдруг сошел с ума и совершенно озверел, превратившись в чудовище.

— Ну куда ты так спешишь? Совсем запыхался, — ласково сказала я ему. — Что это на тебя нашло? Ты просто ужасно себя вел! Янна страшно расстроена...

Он тут же пошел на попятный:

— А что я такого сделал? Это же просто...

— Какая разница, что именно ты сделал. Я могу тебе помочь, но ты должен вести себя хорошо.

И я с дикарским наслаждением сотворила у него за спиной символ Госпожи Кровавой Луны. Это, похоже, его несколько успокоило, теперь он выглядел даже, пожалуй, смущенным. Я воспользовалась еще одним магическим символом — знаком Ягуара, и увидела, что цвета его ауры несколько померкли.

Да уж, с этим человеком куда проще, чем с Ру, думала я. И контакт с ним гораздо легче установить. В нескольких словах я изложила ему свой план.

— Все очень просто, — сказала я. — И ты ни в коем случае не останешься в проигрыше. Еще и великодушным будешь выглядеть. А заодно получишь необходимую помощь в ремонте квартиры. Да и с Янной будешь видеться чаще. И потом... — я перешла почти на шепот, — ты сможешь за ним присматривать...

В общем, это все и решило. Я так и знала. О дивное сочетание тщеславия, подозрительности и чрезмерной самоуверенности! Мне и волшебства-то почти никакого не потребовалось: он и сам был распрекрасно готов на все.

Да, Тьерри мне уже почти начинает нравиться. Такой удобный, такой предсказуемый, лишенный каких бы то ни было острых краев, о которые можно порезаться. Но самое главное — его ничего не стоит очаровать. Одна улыбка, одно словечко — и он весь мой. Никакого сравнения с Ру, который подожмет губы и подозрительно на тебя смотрит...

Черт бы его побрал, этого Ру, злилась я. Что во мне так уж ему не нравится? Внешне я похожа на Вианн, я даже разговариваю как она — и он в данном случае должен был оказаться достаточно слабым противником. Но он оказался крепким орешком, вот мои первоначальные расчеты меня и подвели немного. Ничего, я могу и подождать — во всяком случае, несколько дней роли не играют. Ну а если не сработают чары, тогда применим снадобья.

Сегодня я с нетерпением ждала, когда закроется магазин, и то и дело поглядывала на часы. Мне казалось, что день тянется необычайно долго, хоть я и провела его довольно приятно. Дождь за окнами медленно превратился в туман, и прохожие двигались в этом тумане словно во сне; они выплывали из него и останавливались, с недоумением глядя на еще не законченную витрину, которая теперь сияет в сумерках, точно картинка из волшебного фонаря.

Не вздумайте недооценивать силу воздействия ярких витрин. Глаза, как говорится, — зеркало души, а витрина должна стать глазами магазина, и пусть в этих глазах светятся обещания и восторг. Наша старая витрина была оформлена довольно мило — благодаря моим красным туфлям, полным шоколадок, — но я же понимаю: поскольку Рождество приближается семимильными шагами, мы должны подумать о чем-то более привлекательном и чарующем, чем просто хорошенькие туфли, если хотим привлечь покупателей.

А потому я превратила нашу витрину в этакий рождественский календарь, задрапировав ее куском старого шелка и осветив одним-единственным желтым фонариком. Собственно, это даже не календарь, а нечто вроде святочного домика. Этот старинный кукольный домик я нашла на блошином рынке. Он был слишком старым и обшарпанным, чтобы привлечь внимание ребенка, и слишком ветхим, чтобы заинтересовать коллекционера, — крыша совсем провалилась, фасад потрескался и был заклеен клейкой лентой. Но это было именно то, что я давно уже искала.

Домик довольно большой — достаточно большой, чтобы заполнить почти всю витрину, — с остроконечной конической крышей и раскрашенным фасадом; там четыре поднимающихся панели, и можно заглянуть внутрь. В настоящее время все панели опущены, а на окошечки я повесила плотные шторки, сквозь которые виден лишь проблеск уютного золотистого света, горящего внутри.