Зоя

«Это нелепо, — размышляла она, с недоверием глядя на врача. — Нет, это невозможно!»

— Вот так-то! — Он задал ей еще несколько вопросов и подсчитал, что ребенок должен родиться к первому сентября. — Ваш муж будет рад?

— Я… он… — Зоя не могла говорить, глаза ее наполнились слезами, и, пообещав доктору прийти через месяц, она выбежала из кабинета.

За ужином в тот вечер она сидела с таким видом, как будто кто-то в семье умер, и Саймон несколько раз с тревогой посмотрел на нее. Но он дождался, когда они остались наедине, и только тогда спросил, что же сказал доктор.

— Что-нибудь неладно? — Он знал, что не сможет жить, если с ней что-нибудь случится, а по ее глазам он видел, что Зоя чем-то ужасно огорчена.

— Саймон… — Она с тоской посмотрела на него. — Я… я беременна.

Некоторое время он не отрываясь смотрел на нее, а затем бросился к ней и обнял:

— О дорогая!.. Дорогая моя!.. О боже, как я люблю тебя!..

Когда Зоя снова взглянула на него, то увидела, что он одновременно и смеется, и плачет, и она не осмелилась сказать ему, что весь день думала об аборте.

Она знала, что это опасно, но некоторые ее клиентки делали аборты и выжили. Она ведь уже слишком стара, чтобы иметь ребенка. Никто не рожал детей в сорок лет! По крайней мере никто из ее знакомых, никто в здравом уме; у нее на глаза вновь навернулись слезы, и она с раздражением посмотрела на мужа.

— Как ты можешь так радоваться? Мне сорок лет, я слишком стара, чтобы рожать детей.

Увидев у нее на глазах слезы, он опять встревожился:

— Так сказал врач?

— Нет. — Зоя всхлипнула. — Он сказал: «Поздравляю!»

Саймон с облегчением рассмеялся, а Зоя нервно зашагала по комнате.

— А как же универмаг? Саймон, подумай об этом!

И что скажут дети?

— Им будет только лучше! — Саймон откинулся в кресле с таким видом, будто он завоевал целый мир. — На следующий год Николай будет учиться в университете, да и потом, я думаю, что в любом случае он будет рад за нас. Да и Саше только пойдет на пользу, если она перестанет быть младшим ребенком в семье. Во всяком случае, ей придется смириться с этим. И с магазином все будет в порядке. Ты сможешь ходить туда каждый день на несколько часов, ведь у тебя будет няня… — Он уже все продумал, мелькнуло в голове у Зои. Нет, все гораздо сложнее: она так много работала, Сашино поведение было совершенно непредсказуемым — ей только третьего ребенка не хватало… Это бы окончательно выбило ее из колеи.

— На несколько часов?! Ты полагаешь, что я могу справиться с этой работой за несколько часов? Саймон, ты сошел с ума!

— Вовсе нет, — сказал он, спокойно улыбаясь, — я схожу с ума от своей жены… — Он смотрел на нее с сияющей улыбкой, и вид у него опять был как у мальчишки. В сорок три года он собирался стать отцом. — Я буду отцом! — Он выглядел таким счастливым, что это вывело ее из равновесия, и она с несчастным видом села на диван и снова расплакалась.

— О, Саймон… как это могло случиться?

— Иди ко мне… — Он притянул ее к себе и обнял за плечи. — Я тебе все объясню.

— Саймон, перестань!

— Почему? Во второй-то раз ты все равно не забеременеешь. — Эта новость удивила его, потому что она всегда предпринимала все меры предосторожности, но судьба иногда спутывает карты, и он не позволит Зое изменить судьбу. Она уже намекнула, что все еще можно «изменить», и он знал, что она имеет в виду, но об этом не могло быть и речи. Он не мог допустить, чтобы она рисковала своей жизнью, избавляясь с помощью аборта от ребенка, о котором он всегда мечтал. — Зоя… любимая, успокойся на минутку, давай все обдумаем. Ты будешь работать столько, сколько сможешь. Ты будешь сидеть в своем кабинете в универмаге ежедневно до самого рождения ребенка — не надо только слишком много бегать по этажам. А после родов ты снова вернешься на работу, и ничего не изменится, кроме того, что у нас будет наш собственный красивый чудный малыш, которого мы будем любить до конца нашей жизни. Разве это так ужасно, любимая?

Теперь, после его слов, Зоя не чувствовала в этом ничего ужасного, ведь он всегда так хорошо относился к ее детям… Разве может она лишить его собственного ребенка? Она вздохнула и снова всхлипнула.

— Он будет смеяться надо мной, когда вырастет, потому что решит, что я его бабушка, а не мама!

— Нет, если ты будешь выглядеть так, как сейчас.

А почему что-то должно измениться? — Она действительно все еще была красива и выглядела совсем как девушка в свои сорок лет. Только то, что у нее был семнадцатилетний сын, выдавало ее возраст; она так гордилась им, что постоянно о нем рассказывала.