Зоя

Но у Евгении Петровны другого выхода не было, Зое же она ничего не сказала заранее, ибо предвидела такую реакцию. Зоино негодование лишь подтвердило ее правоту.

— Пойми, Зоя, у нас нет вариантов. Может быть, со временем подвернется что-либо более подходящее…

Но не сейчас.

— Я теперь не смогу даже чаю утром выпить, не одеваясь! — На глазах Зои выступили слезы.

— Постыдилась бы, Зоя! Вспомни лучше, как живут в Тобольске твои кузины! Тебе еще грех жаловаться!

Брала бы пример с Маши.

Эти слова возымели действие: Зоя, почувствовав себя виноватой, бессильно опустилась на стул.

— Извините меня, бабушка… Но все это было так неожиданно… — Она улыбнулась. — Наверно, я его до смерти перепугала. Подняла такой крик, что он скорей-скорей улизнул в комнату и заперся.

— Прекрасный молодой человек, благовоспитанный, милый. Утром не забудь извиниться за свою несдержанность.

Зоя, размышляя над тем, до какого края они дошли, ничего не ответила. Как все уныло! И все одно к одному: даже Клейтону, кажется, нет больше до нее никакого дела… Обещал при первой же возможности приехать в Париж, а его все нет да нет…

На следующий день она написала ему, но о квартиранте пока ничего сообщать не стала, решив сначала понять, что это за человек.

Его звали Антуан Валье, и, когда утром они с Зоей встретились, он был так сконфужен, что, пытаясь уступить ей в коридоре дорогу, перевернул лампу, чуть не разбил вазу и сам едва не свалился, споткнувшись.

Зоя заметила, какие у него печальные глаза, и уже готова была пожалеть его, но досада все же оказалась сильней: этот человек вторгся в святая святых — в ее дом, который она не желала ни с кем делить.

— Доброе утро, мадемуазель. Не хотите ли кофе? — робко спросил он.

В кухне витал приятный аромат, но Зоя, покачав головой, сухо ответила:

— Нет, благодарю вас, я пью чай.

— Извините. — Взглянув на нее с испуганным восхищением, он поспешно вышел из кухни, а потом отправился в свой коллеж. Однако когда Зоя вернулась с репетиции, он уже был дома и сидел в гостиной за столом, проверяя тетрадки.

— Ну вот, теперь мне даже письмо негде написать, — сердито сказала она, входя к себе.

— Но это же не на весь вечер, — примирительным тоном отозвалась бабушка, но видно было, что и ей неуютно в этом добровольном заточении.

А Зое теперь некуда было спрятаться, чтобы побыть одной, чтобы собраться с мыслями или, напротив, отогнать тяжкие думы. Все это было невыносимо, и она уже раскаивалась, что не уехала с труппой на гастроли. Но в эту минуту, обернувшись, она увидела в глазах Евгении Петровны слезы и, охваченная острым чувством вины, разрывавшим ей сердце, опустилась перед бабушкой на колени.

— Извините меня . Сама не знаю, что со мной такое… Нервы разгулялись. Наверно, очень устала…

Но Евгения Петровна отлично понимала, что все дело в Клейтоне. Как она предполагала, так все и вышло: он уехал на фронт, а внучке придется привыкать жить без него. Хорошо еще, что он оказался порядочным человеком и не натворил бед… Она не спрашивала Зою, дает ли он о себе знать, ибо надеялась, что их пути никогда больше не пересекутся.

Зоя ушла на кухню и стала готовить обед. Антуан время от времени поднимал голову, явно привлеченный вкусными запахами. Было бы очень неучтиво не предложить ему присоединиться к их скромной трапезе.

— Что вы преподаете? — с вежливым безразличием спросила она за столом.

Руки у жильца сильно дрожали, и сам он казался каким-то запуганным, нервным: видно было, что ущерб, нанесенный войной, не ограничивается только покалеченной ногой.

— Историю, мадемуазель. А вы балерина, как я понял?

— Да, — сухо ответила Зоя, не собираясь распространяться о театре, в котором теперь служила: не в пример дягилевской труппе им гордиться не приходилось.

— Я очень люблю балет. Может быть, мне как-нибудь удастся увидеть вас на сцене?..

Зоя знала, что должна ответить какой-нибудь любезностью, но не нашла в себе силы сказать: «Да, мне будет очень приятно» или что-нибудь в том же духе.

Вовсе ей не будет приятно!

— Комната очень славная, — сказал жилец как бы в пространство, но графиня благосклонно улыбнулась:

— Мы рады, что вы у нас поселились.

— И все очень вкусно…

— Спасибо, — не поднимая глаз, отозвалась Зоя.

Эти ни к чему не обязывающие комплименты раздражали ее и еще сильнее настраивали против Антуана.

Он, хромая, сновал по кухне, пытаясь помочь ей убрать со стола, а потом прошел в гостиную и развел огонь в камине, что вызвало у Зои новый всплеск досады. Дров было мало; она подошла и стала греть руки над пламенем — в квартире было холодно.