Версальская история

В принципе, моя работа не слишком отличается от твоей…

Мы оба пытаемся что-то изменить; иногда у нас получается, иногда нет, и тогда мы жалеем об упущенных возможностях и сетуем на собственное бессилие. Разве не так?

Алекс молча кивнула. Она представляла работу Джимми несколько иначе и была потрясена его мужеством и упорством не меньше, чем он — ее мастерством и медицинскими познаниями.

— Я бы, наверное, так не смогла, — проговорила она наконец. — Видеть такое каждый день, это… свыше человеческих сил… обычных человеческих сил. Наши пациенты попадают к нам, проигрывая жизни всего одно, от силы два очка, и наша задача состоит в том, чтобы помочь им сравнять счет. Но твоя работа… Я думаю, что, если бы я видела хотя бы одну сотую часть того, с чем ты сталкиваешься каждый день, я бы навсегда разочаровалась в человечестве.

— Самое смешное, — сказал Джимми, и ей показалось, что он действительно сдерживает смех, — что на самом деле эта работа — как и твоя, впрочем, — учит любить людей. — Он глотнул еще кофе и поморщился. Кофе здесь был еще хуже, чем тот, который Джимми пил у себя в офисе, хотя представить такое было нелегко. — И еще она дает надежду.

Она заставляет тебя верить, что рано или поздно что-то изменится к лучшему, и иногда такое действительно случается. Как правило, этого хватает, чтобы не сломаться. Ведь твои личные чувства никого не касаются. Тебя никто не держит, но ты знаешь: если ты уйдешь, ситуация станет еще хуже. Не знаю, кем надо быть, чтобы уйти, зная, что означает это «хуже» для детей, с которыми мы работаем… — Он не договорил. Алекс встретилась с ним взглядом, и Джимми слегка кивнул.

— Знаешь, — проговорила Алекс, — мне пришла в голову одна идея. Хочешь, я устрою тебе небольшую экскурсию?

— По отделению? — Джимми очень удивился, и Алекс кивнула:

— Да, конечно.

— А можно?

— Если кто-нибудь спросит, я скажу, что ты — врач-консультант из неврологического отделения. Только одно: если у меня возникнет что-то срочное, сразу возвращайся сюда и жди меня. — И она вручила ему белый халат, марлевую повязку и шапочку. Джимми был невысоким, но широкоплечим, поэтому он с трудом в него втиснулся. Рукава оказались коротки, а пуговицы на груди едва застегивались, но Алекс была уверена, что на это никто не обратит внимания.

В конце концов, они предприняли этот маскарад с благородной целью. «Обмен опытом», как назвал это Джимми.

К счастью, их никто не остановил. В отделении было спокойно, и ничто не помешало Алекс провести Джимми по всему отделению и рассказать о том, какая беда случилась с тем или иным маленьким пациентом, что они для него делают и каков прогноз.

Джимми слушал ее с огромным интересом. Вид младенцев в инкубаторах, опутанных трубками и датчиками, потряс его. Некоторые из детей были настолько малы, что на них нельзя было даже надеть памперсы, и они лежали голышом. Один из них, как сказала Алекс, весил лишь немногим больше фунта, и никто не верил, что он выживет. Бывали у них и дети с массой тела всего в три четверти фунта. По словам Алекс, шансы таких младенцев возрастали по экспоненте по мере того, как они набирали недостающий вес, за чем следили специальные машины. Но и чересчур крупным младенцам тоже угрожали не менее грозные опасности. А у Джимми буквально сердце разрывалось от жалости, когда он видел матерей, которые неподвижно сидели рядом со своими детьми и ждали чуда. Для них самое счастливое в жизни событие — рождение ребенка, зачастую первенца, — обернулось бедой. Порой им приходилось пребывать в неведении неделями и месяцами, ожидая, пока состояние их малютки изменится. Как ни старался Джимми, он не мог представить себя на их месте, и когда они наконец вернулись в кабинет Алекс, он чувствовал себя потрясенным до глубины души.

— Господи, Алекс, это же просто уму непостижимо! — воскликнул он, стаскивая халат. — Как они выдерживают такое напряжение? Как ты его выдерживаешь?!

Он уже понял, что малейшая ошибка Алекс или кого-то из ее коллег может стоит маленькому пациенту жизни и принести страшное горе в чью-то семью, которая, быть может, только-только образовалась. Джимми не был уверен, хватило бы ему самому мужества взять на себя такую ответственность, и он бесконечно восхищался Алекс, которая несла на себе такое бремя.

— На твоем месте я бы просто боялся ходить на работу, — добавил Джимми.

— Нет, не боялся бы, — твердо ответила Алекс. — То, чем ты занимаешься, нисколько не легче. Если ты на что-то не обратишь внимания, что-то упустишь, промедлишь или, наоборот, поспешишь, какой-то несчастный ребенок может погибнуть. В твоем деле нужна такая же тонкая интуиция и быстрая реакция, как в моем. И вообще мы делаем практически одно и то же. Вся разница заключается в том, что я работаю в больнице, а ты — в Уоттсе.