Ранчо

– Что-то случилось с одной из твоих подруг? – спросил он. – Или с тобой? – Его интуиция пугала ее до икоты.

– Нет-нет, они в полном порядке. – Она вспомнила, что должна спросить его насчет следующей недели. – Кстати, я все равно собиралась тебе звонить. Нам тут так понравилось, что я подумала... – Она запнулась и выпалила на одном дыхании, надеясь, что он не заметит фальши: – Не смог бы ты поработать вместо меня еще недельку? Это максимум. Скорее всего получится меньше. Я вернусь самое позднее в следующее воскресенье. Я не была уверена, свободен ли ты и как к этому отнесешься, поэтому решила спросить.

– Я бы с радостью, – тихо ответил он, напряженно прислушиваясь к ее интонации. Он не сомневался, что она плачет. – Только я все равно чувствую, что-то там не так. Скажи, чем я могу тебе помочь?

– Ничем. – Она не собиралась открывать ему правду. – Главное, скажи: сможешь ли ты пробыть в моей клинике еще неделю?

– Я уже сказал, что смогу, не беспокойся. Дело не в этом. Признайся, Зоя, что случилось? Вечно ты что-то от меня скрываешь! Зачем эта таинственность? В чем дело, детка? Я ведь слышу, как ты плачешь... Пожалуйста, окажи мне доверие! Я так хочу тебе помочь. – Он тоже был близок к слезам.

В трубке раздались всхлипывания.

– Не могу, Сэм. Пожалуйста, не проси.

– Почему? Неужели это такой страх, что ты обязана таиться и одна сгибаться под неподъемной тяжестью?

Собственно, зачем мучить ее вопросами? Ведь он и сам догадался. Это то же самое, с чем он сталкивается в последние дни ежеминутно. Бедствие, по сравнению с которым меркнет любая беда, губительный стыд, горе без дна. Имя ему – СПИД. Она отказывалась ему говорить, но теперь он сам это знал.

– Зоя?

Теперь и она поняла по его голосу: что-то произошло. Она притихла. Он бессильно закрыл глаза. Это сразу все объясняло: почему она ни с кем не желает знаться, почему так плохо выглядит. Эта ловушка подстерегала многих врачей, отваживающихся сражаться со СПИДом, при всей их осторожности. Ошибиться может любой: неверное движение – и укол, предназначенный больному, достается тебе. Усталость, оплошность – причин может быть множество, а результат один: летальный.

– Зоя? – повторил он тихо. Сейчас он хотел одного: оказаться с ней рядом, обнять, попытаться утешить. – Ты укололась? Я должен знать. Прошу тебя...

Последовало нескончаемое молчание, потом обреченный вздох. Дальнейшая борьба потеряла смысл. Он сам вывел ее на чистую воду.

– Да, в прошлом году. Девочка-крошка, ни секунды покоя, вот и...

– Господи! Так и знал! Почему ты скрывала? Каким же я был глупцом! И ты не лучше. Что ты делаешь? Почему от меня прячешься? Сейчас тебе плохо? – Он был близок к обмороку: У нее СПИД, а он ничего не сделал, чтобы ей помочь, всего лишь заменил ее на работе. Сердце билось с удвоенной скоростью, мысли путались. – Тебе плохо?

– Не очень хорошо. Ничего серьезного, но здешний врач советует соблюдать покой. Думаю, к понедельнику поправлюсь. Врач говорит, что надо выдержать неделю, чтобы избежать повторной инфекции.

– Делай то, что рекомендует врач. Что за инфекция? – Он заговорил убедительно, как и подобает медику, и она поневоле улыбнулась. – Респираторная?

Ее голос не выдавал простуду. Она плакала, но не кашляла.

– Нет, обычная гадость, сопровождающая эту болезнь: страшный понос. Я уже думала, что не переживу ночь. Странно, что еще жива.

– Ты еще долго не умрешь, – уверенно произнес он. – Я тебе не позволю.

– Я сама через это прошла, Сэм, – грустно молвила Зоя. – Не хватает, чтобы теперь то же самое повторилось с тобой! Помнишь, я рассказывала, как занялась СПИДом? Человек, с которым я жила, заразился при переливании крови. Я открыла клинику благодаря ему. Самое страшное, что было у меня в жизни, – это то, как он умирал. Перед этим мы прожили вместе несколько хороших лет. Никому бы такого не пожелала. Разве можно так начинать? Здесь впору не начинать, а все заканчивать. Я на это никогда не пойду.

– Ты сожалеешь о содеянном? Считаешь, что напрасно была с ним рядом?

– Нет, конечно! – Она любила Адама до самого конца. Просто не хотела, чтобы Сэму достались те же муки, что и ей.

– Предположим, он сказал бы, что не позволит? Попытался бы отправить тебя куда подальше?

– Думаешь, он не пытался? Сколько раз! Я затыкала уши и не уходила. Не хотела оставлять его одного. – Она спохватилась, что отвечает именно так, как требует логика его мысли. – Но это совсем другое дело. Я бы почувствовала себя обманщицей. – Ее мысли занимал Сэм. С одной стороны, она едва его знала, с другой – знала всю жизнь.