Ранчо

– Не завоюет, – уверенно ответила она, отвечая поцелуем на его поцелуй.

– Он будет дураком, если не попытается, – прошептал Хартли. Что ж, тогда ему придется научиться жить без нее. – Давай придумаем условный сигнал, чтобы я знал: кончена моя жизнь или только начинается.

– Не волнуйся, – Они поцеловались еще раз. Он не был властен над собой – так сильно его влечение. – Я тебя люблю, – добавила она, и он почувствовал, что это правда, идущая от самого сердца.

Она едва его знала, но это не мешало ей сознавать, что с ним можно провести остаток жизни и ни разу не пожалеть о своем решении. Хартли – полная противоположность Биллу. Она могла бы прожить счастливо и с одним, и с другим. Но что поделать, если сроку, отведенному судьбой их совместной жизни с Биллом, наступил конец. А жизнь с Хартли только начинается...

Глава 18

По дороге на родео все находились в прекрасном настроении. Зоя не составила им компании, не пожелав растрачивать силы на поездку, – лучше их не расходовать, а копить. Она осталась дома почитать последнюю книгу Хартли, а также хотела созвониться с Сэмом и поговорить с дочерью.

Спутником Тани и Мэри Стюарт стал Хартли. Он нахлобучил новую ковбойскую шляпу, только что купленную в городе. Мэри Стюарт тоже получила от него в подарок шляпу. Таня назвала их вылитыми техасскими скотоводами. Шляпы сделали на заказ: для Мэри Стюарт приподняли тулью, для обоих загнули поля. В этих шляпах они выглядели еще более симпатичной парой. В довершение всего оба оделись в синее; Хартли сказал, что так часто поступают, не сговариваясь, любящие супруги. Таня осталась довольна обоими.

– Вы такие красавчики! – восклицала время от времени она, покачиваясь в своем автобусе и закинув ногу на ногу. Ей не терпелось встретиться с Гордоном. Хартли догадывался о происходящем, но вел себя деликатно, и Таня не сомневалась, что он их не выдаст. Однако он, как и Гордон, волновался за ее безопасность.

– Почему вы отказались от охраны? – спросил он. Мэри Стюарт была с ним заодно: она тоже считала, что Тале опасно присутствовать на родео.

Таня с ними не соглашалась:

– В Лос-Анджелесе я бы ни за что не сунулась на подобное представление без телохранителей, но здесь живет достойный народ. Мне не причинят вреда. Самое худшее, что меня ожидает, – это просьбы надавать кучу автографов. С этим можно смириться. Непростительное пижонство – тащить на провинциальное родео телохранителей. Мне было бы очень стыдно.

– Стыдно, зато разумно, – не уступал Хартли. – По крайней мере не забывайте об осторожности. – Она встретила его напоминание улыбкой.

Ей нравилось его трогательное отношение к Мэри Стюарт. Биллу Уолкеру она никогда особенно не симпатизировала: всегда считала, что он слишком строг с Мэри Стюарт, слишком много от нее требует. С Таниной точки зрения, Билл напрасно считал, что все так и должно быть: безупречный дом, безупречная жена, безупречные дети. Понимал ли он когда-нибудь, насколько ему -повезло, благодарил ли жену за свое счастье? Зато сообщение Мэри Стюарт, что между ними все кончено, вызовет у него оцепенение. Таню бесили даже его бездушные факсы: такие холодные, отстраненные, недружелюбные! Хартли ни капельки не походил на Билла: он, напротив, внимателен, добр, полон сострадания, готов любому прийти на помощь. Она считала, что он составит для Мэри Стюарт наилучшую партию и что вместе они будут сногсшибательной парой. Между ними есть где-то даже внешнее сходство, хотя Хартли сед – неудивительно, ведь он на десять лет ее старше! Он вырвал у Тани обещание, что она весь вечер будет начеку и обратится за помощью к полиции, лишь только возникнет самая пустяковая проблема.

– Будь все время поблизости, никуда не забредай, – наказала подруге Мэри Стюарт, словно обращалась к дочери.

– Хорошо, мамочка! – откликнулась Таня.

Она так волновалась, что не могла усидеть на месте. Стоило автобусу зарулить на стоянку, прыгая на ухабах и разгоняя детей и лошадей, как его окружили те же люди, что и в прошлый раз, – не поклонники, а администраторы, устроившие в среду Танино выступление. Они набросились на вышедшую из автобуса Таню с предложением еще раз спеть гимн. Все будет в точности так же, как в прошлый раз. Именно так угодно Господу, подчеркивали они.

Их настойчивость растрогала Таню. Пока длился разговор с ними, она дала полдюжины автографов. Хартли и Мэри Стюарт волновались за нее, хоть и знали, что это – самая суть ее жизни. Боясь поклонников, она все же не могла их отвергнуть. В конце концов, она согласилась спеть. Ей посулили ту же самую пятнистую лошадку с длинной гривой, и она попросила разрешения исполнить еще одну песню – либо перед гимном, либо после. Ей предложили сначала спеть гимн, а потом свою песню. Она сказала, что это будет «Боже, благослови Америку». На родео на нее всегда накатывало патриотическое настроение.