Игра в свидания

– Устала? – тихо спросил он, и Пэрис кивнула.

На самом деле она была бодра, но очень нервничала. Что чувствует сейчас Джим, понять было невозможно. Весь вечер он держался очень тихо, и Пэрис втайне надеялась, что он готовился отпустить Филлис на волю. Может, он приближается к прозрению, которое ему давно необходимо? Она молилась, чтобы так и было. Пора бы уже.

В строгой атласной сорочке, легкими складками ниспадающей с плеч, Пэрис вышла из ванной. Джим уже лежал в постели, на нем была свежая льняная пижама. Он причесался и побрился, специально для нее. Пэрис чувствовала себя невестой в первую брачную ночь и была охвачена теми же страхами, что и любая воспитанная в старых традициях женщина перед мужчиной, с которым еще никогда не была в постели. «Наверное, надо было относиться к этому проще, – думала она, – и завалиться с ним в постель еще там, дома. Но сейчас мы здесь, и ничего уже не изменишь».

Она легла, он выключил свет и поцеловал ее. И внезапно вся страсть, какую они питали друг к другу, вышла на поверхность. Джим моментально возбудился, они с жаром набросились друг на друга. Пэрис даже не рассчитывала на такую пылкость и сейчас испытывала колоссальное облегчение.

Она скинула сорочку на пол, Джим стянул пижаму, и они оказались в неведомом краю, где существовали только руки и губы. Джим уже почти начал входить в нее, как вдруг все изменилось. Он оцепенел, жить продолжало только его мужское естество.

– Что случилось? – испуганно прошептала Пэрис.

– Я чуть было не назвал тебя Филлис…

Пэрис почувствовала, что Джим вот-вот заплачет.

– Все в порядке, дорогой… Я тебя люблю… Не волнуйся. Все будет хорошо.

Она нежно погладила его по спине, но Джим отстранился. Даже в полумраке было видно, что он охвачен паникой. Пэрис очень хотелось ему помочь: Джим был ей не безразличен и как мужчина, и как человек. Но она не знала, что делать.

– Я не могу с ней так поступить, – прохрипел он. – Она меня никогда не простит.

– Думаю, она бы хотела, чтобы ты был счастлив, – мягко произнесла Пэрис. – Давай я сделаю тебе массаж, а ты ни о чем не думай. Мы сегодня не будем заниматься любовью. Мы ведь никуда не спешим…

Но она чувствовала, что сейчас Джиму хочется быть подальше нее. И поближе к Филлис. Словно уползти назад, в прошлое, и снова оказаться рядом с любимой женой. Вместо того чтобы дать ей сделать себе массаж, Джим встал и нагишом прошел в ванную. Для его возраста у него было прекрасное тело, но от этого Пэрис легче не стало: ведь он не захотел поделиться им с нею.

Когда Джим вышел из ванной, на нем был костюм, в котором он ходил на ужин. Пэрис испытала шок, но постаралась не подать виду. Джим с трагическим выражением смотрел на нее.

– Пэрис, я не хочу так поступать с тобой. Но я не могу здесь находиться. Я хочу вернуться в город.

В нем словно что-то умерло. Перед ней стоял сломленный человек.

– Сейчас?

Пэрис села и уставилась на него. Ей казалось, что она видит какой-то дурной сон.

– Я понимаю, ты считаешь меня сумасшедшим. Я, наверное, и вправду сошел с ума. Просто я не готов, а скорее всего, никогда не буду готов. Я слишком сильно и слишком долго любил ее, мы столько пережили вместе… Я не могу ее оставить, не могу предать.

– Но ведь она тебя оставила, – мягко произнесла Пэрис, откинувшись на спинку кровати. – Она этого, конечно, не хотела, но выбора у нее не было. Ее больше нет, Джим. Ты не можешь умереть вместе с нею.

– Думаю, я все же умер. Умер в ту же ночь в ее объятиях. Я просто этого не понял. Прости, что поступаю так с тобой. Я не могу быть с женщиной. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

Именно этого она и опасалась с самого начала, хотя все время надеялась, что это пройдет. Но – не проходило. Джим просто не желал выздоравливать. Он сделал выбор в пользу смерти. И Пэрис никак не могла этого изменить.

– Может, нам все-таки провести ночь вместе? Просто полежать рядом. Совсем не обязательно заниматься сексом. Вот увидишь, утром тебе станет легче.

Джим медленно покачал головой:

– Нет, я не смогу. Если нужно, я пешком вернусь в город, а машину оставлю тебе.

Он избегал даже смотреть на нее, и Пэрис поняла, что она для него больше не существовала.

– Я оденусь, – тихо проговорила она, стараясь не думать о том, что произошло.

Ей было страшно грустно и обидно, она чувствовала себя отверженной. Она не сердилась на Джима и понимала, что дело не в ней, но от этого обида не проходила. Ей было горько, что их роман закончился столь бесславно.