Обещание

— И все равно я боюсь, Вик…

Эти простые слова были так нехарактерны для Марион, что врач удивленно вскинул на нее глаза. Только сейчас ему открылись такие стороны характера его пациентки, о существовании которых он даже не догадывался.

Марион выдержала его взгляд.

— Что с девчонкой? — спросила она, зажигая сигарету и глубоко затягиваясь, и Викфилд машинально кивнул. Перед ним снова была та Марион, которую он хорошо знал — сильная, жесткая, решительная, не знающая ни страха, ни сомнений.

— Да, в общем-то, ничего серьезного. — Викфилд пожал плечами. — Она в сознании, но… Мы мало что можем для нее сделать. У нее легкий ушиб головы; со временем она, безусловно, оправится, но ускорить этот процесс мы не можем и не должны. Что касается ее лица, то тут дело намного сложнее. В стране есть только один или два человека, которые смогли бы провести восстановительную операцию подобной сложности. От лица практически ничего не осталось: кости раздроблены, нервы и мускулы превратились в лохмотья, а глаза уцелели только чудом.

— Зато она сможет увидеть, какой она стала! Эти слова были сказаны таким тоном, что доктор Викфилд с осуждением взглянул на нее.

— За рулем был Майкл, — напомнил он, но Марион только кивнула.

Она не считала нужным посвящать врача в подоплеку своего отношения к Нэнси Макаллистер. В том, что случилось с ней и с Майклом, была виновата только она сама, и больше никто.

— Что с ней будет, если не проводить восстановительной операции? Она будет жить?

— К несчастью, да. Только это будет уже не жизнь. Нельзя взять двадцатилетнюю девушку, превратить ее в чудовище и ждать, что она сумеет к этому привыкнуть. Ни один человек не способен на такое. Кстати, она была красива до того, как?..

— Думаю, да. Я не знаю, мы никогда не встречались. — От слов Марион веяло холодом, да и в глазах застыл вечный антарктический лед.

— Понятно. Тогда в любом случае ей придется тяжко. Кое-что ей, конечно, сделают здесь, в больнице, но на многое рассчитывать не приходится. У нее есть средства?

— Никаких. — В устах Марион это слово прозвучало как ругательство. «Нет денег» — для нее это был худший из пороков.

— Тогда никакого выхода у девочки нет. Хирурги, которые делают такие операции, отнюдь не склонны к благотворительности.

— Ты имеешь в виду кого-то конкретного?

— Да, я знаю несколько имен. Собственно говоря, гарантированно справиться с такой работой могут только двое. Самый лучший специалист живет во Фриско… — В сердце Викфилда вспыхнула слабая искорка надежды. Со своими деньгами Марион Хиллард могла бы… — Его зовут Питер Грегсон, — торопливо продолжил он. — Я познакомился с ним несколько лет назад, и, должен сказать откровенно, это человек удивительный во всех отношениях.

— Он может сделать это?

Викфилд почувствовал прилив признательности к этой женщине. Ему даже захотелось выразить свою благодарность, но он не решился.

— С моей точки зрения, — сказал он, — Питер — единственный человек, который способен справиться с этой работой хорошо. Быть может, есть и другие, но я их не знаю. Если хочешь, я могу позвонить ему прямо сейчас. Что скажешь?

Тут он поймал на себе холодный, сосредоточенный взгляд Марион и чуть не прикусил язык. Интересно, что у нее на уме, задумался Викфилд, чувствуя, как его восхищение на глазах тает, уступая место ощущению, подозрительно похожему на страх.

— Когда я приму решение, я дам тебе знать.

— Вот и отлично. — Викфилд кивнул и, бросив взгляд на часы, соскочил с подоконника. — А сейчас я хочу, чтобы ты спустилась вниз и как следует отдохнула. Я говорю совершенно серьезно, Марион. В конце концов, я твой лечащий врач, и…

— Я знаю. — Она одарила его холодной, чуточку напряженной улыбкой. — Но я никуда не пойду, и ты это прекрасно знаешь. Я должна быть с Майклом.

— Ты серьезно решила вогнать себя в гроб? Марион покачала головой:

— Ничего со мной не случится. Я слишком скверный человек, чтобы так просто взять и умереть, Вик. Кроме того, у меня еще слишком много дел.

— Работа, вечно эта твоя работа… Скажи откровенно, Марион, стоит ли любая работа того, чтобы так перенапрягаться?

Врач посмотрел на Марион с любопытством. Будь у него хотя бы одна десятая ее честолюбия, он уже давно стал бы великим хирургом, однако Викфилд был лишен этого качества, и порой ему казалось, что это только к лучшему. Он даже не завидовал ей. Или почти не завидовал.