Законный брак

И удивляться.

Пока мы с Наритом бродили по древним руинам, избегая разговоров о современной истории, нам повсюду встречались группки детей без присмотра – целые банды растрепанной малышни, занимавшейся откровенным попрошайничеством. У некоторых из них не было рук или ног. Безногие дети сидели на ступенях заброшенных древних храмов, показывая на отсутствующие конечности, и кричали: «Мина! Мина! Мина!» Мы проходили мимо, но другие дети, у которых были ноги, бежали за нами, пытаясь всучить открытки, браслеты, безделушки. Некоторые из них были наглее, другие пробовали более тонкий подход. «А из какого вы штата? – спросил один мальчик. – Если я назову столицу, дадите мне доллар!» Этот парень преследовал меня по нескольку часов, перечисляя названия американских штатов и их столиц, словно читал странное обрывистое стихотворение: «Иллинойс, мадам! Спрингфилд! Нью-Йорк, мадам! Элбани!» С наступлением вечера он явно приближался к грани отчаяния: «Калифорния, мадам! САКРАМЕНТО! Техас, мадам! ОСТИН!»

Глотая комок в горле, я протягивала детям деньги, но Нарит ругал меня за эти подачки. Я должна игнорировать их, говорил он. Раздавая деньги, я лишь делаю хуже: поощряю попрошайничество, которое в итоге приведет Камбоджу к краху. Детей, которым нужна помощь, слишком много, а моя щедрость лишь привлечет еще больше попрошаек. И действительно, когда дети увидели, как я достаю купюры и монеты, их число сразу умножилось, и даже когда у меня кончились все камбоджийские деньги, они не отставали. Я чувствовала горечь от постоянного повторения слова «нет»: ужасный отказ. Дети стали настойчивее, пока Нариту не надоело и он не разогнал их по развалинам, строго рявкнув.

Однажды вечером, когда мы возвращались к машине после осмотра очередного дворца тринадцатого века и снова говорили о детях-попрошайках, мне захотелось сменить тему, и я наобум спросила Нарита про соседний лес и его историю. Нарит ответил несколько неожиданно:

– Когда моего отца убили красные кхмеры, солдаты забрали наш дом в качестве трофея.

Я не знала, что ответить на такое, поэтому мы некоторое время шли в тишине. Через минуту он продолжил:

– Мою мать прогнали в лес вместе со всеми ее детьми, и там она пыталась выжить.

Я ждала, что он расскажет историю до конца, но продолжения не последовало – или он просто не захотел поделиться.

– Мне очень жаль, – наконец произнесла я. – Должно быть, это был кошмар.

Нарит бросил на меня угрюмый взгляд, полный… даже не знаю. Жалости? Презрения? Но это длилось лишь секунду.

– Продолжим нашу экскурсию, – проговорил он, показывая на вонючее болото по левую руку. – Здесь некогда располагался зеркальный пруд, в котором король Джаяварман VII в двенадцатом веке изучал отражение ночного звездного неба…

Наутро, желая предложить хоть что-то этой измученной стране, я попыталась сдать кровь в местной больнице. По всему городу были развешаны объявления, сообщавшие о дефиците крови и призывавшие туристов помочь. Но даже здесь мне не повезло. Суровая дежурная медсестра, родом из Швейцарии, отказалась принять мою кровь, взглянув на содержание железа. Не взяла даже полпинты.

– Вы слишком слабая! – кричала она мне. – Вы совсем не думаете о себе! Разве можно вам так путешествовать? Сидели бы дома, отдыхали!

В тот вечер – мой последний вечер в Камбодже – я бродила по улицам Сиемреапа, пытаясь прочувствовать это место. Но чувствовала лишь, что одной в этом городе находиться небезопасно. Обычно, когда я в одиночестве впитываю новую обстановку, меня охватывает ни с чем не сравнимое ощущение спокойствия и гармонии (ведь именно за этим я и приехала в Камбоджу). Но в ту поездку это ощущение так и не возникло. Напротив, мне казалось, что я путаюсь у всех под ногами, всех раздражаю. Я чувствовала себя идиоткой и даже мишенью. Жалкой и слабой.

Когда я возвращалась в гостиницу после ужина, меня окружила толпа детей и снова принялась попрошайничать. У одного мальчика не было ступни, и, резво ковыляя, он выставил свой костыль, нарочно поставив мне подножку. Я споткнулась, раскинула руки, как клоун, но все же не упала.

– Деньги, – безапелляционным тоном рявкнул мальчик. – Деньги!

Я попыталась обойти его. Но он проворно выставил костыль, и мне буквально пришлось перепрыгнуть через него, чтобы отделаться от попрошайки, – это выглядело смешно и страшно. Дети рассмеялись, подвалили новые – я и в самом деле превратилась клоуна. Ускорив шаг, я как можно быстрее пошла к гостинице. Вместе со мной бежала толпа нищих детей: они были и сзади, и спереди, и по сторонам. Некоторые смеялись и нарочно загораживали мне путь, но одна совсем маленькая девочка все время дергала меня за рукав и кричала: «Кушать! Кушать! Кушать!» У дверей отеля я уже бежала. Мне было очень стыдно.