Джонни-ангел

Сержант дорожного патруля, отправившийся домой к Петерсонам, слышал о Джонни — его дочь училась в одном классе с Шарлоттой. Он был опытным полицейским и уже не раз выполнял подобные задания, однако сейчас сержант боялся того, что ему предстояло, больше обычного. Как он будет смотреть в глаза матери Джонни? Что он ей скажет, чем утешит?..

Было три часа ночи, когда сержант позвонил у двери дома Петерсонов. Никто ему не открыл, и спустя какое-то время он снова нажал кнопку звонка. На сей раз за дверью послышались шаги, щелкнул замок. На пороге стоял Джим Петерсон в пижаме и шлепанцах на босу ногу, из-за его плеча выглядывала Элис.

— Что случилось, сэр? Вы кого-то ищете?

Никаких проблем с Джонни у них никогда не возникало, и сейчас ни Джим, ни Элис даже представить себе не могли, что полиция могла задержать их сына за какое-то правонарушение. Конечно, они знали, что его ровесников, бывало, арестовывали за превышение скорости или за появление на улице в нетрезвом виде, но Джонни… Нет, это было невероятно!

— Нет, я никого не ищу. Я по поводу вашего сына. Вы позволите мне войти? — вежливо спросил сержант, и родители Джонни отступили в сторону, пропуская его внутрь. Из прихожей все трое прошли в гостиную. Там сержант с мрачным видом остановился на пороге.

— Два часа назад на перекрестке Центральной и Гринфилд-стрит произошла серьезная авария, — начал он, и Элис машинально схватилась за рукав пижамы мужа. Гринфилд-стрит находилась совсем недалеко от школы, где учился Джонни.

Сержант, внимательно следивший за обоими, угрюмо кивнул, словно подтверждая сказанное.

— Мне очень жаль, мэм, но ваш сын Джон Петерсон погиб. Столкнулись шесть машин, кроме вашего сына, пострадало еще несколько человек. Примите мои искренние соболезнования.

— О боже!.. — проговорила Элис помертвевшими губами, чувствуя, как ее охватывает паника. — Нет, не может быть… Вы, наверное, ошиблись… Джонни не мог… Вы уверены, что это он?

Джим, в отличие от Элис, не произнес ни слова. Почему-то он сразу поверил, что с их сыном случилось страшное, и по его щекам потекли слезы.

— К сожалению, да, уверен. — Патрульный на мгновение опустил голову. — Другая машина, двигавшаяся на большой скорости, столкнулась с автомобилем, которым управлял ваш сын. Джонни ничего не мог сделать, чтобы избежать столкновения. Поистине ужасно, когда погибают такие молодые люди. Поверьте, миссис Петерсон, я знаю что вы сейчас чувствуете и очень сожалею…

Элис хотелось сказать, что он даже не представляет что она сейчас чувствует, но ей язык не повиновался. В голове царил сумбур, колени подогнулись от слабости. Элис была на грани обморока, но сержант, внимательно за ней наблюдавший, успел вовремя подхватить ее и усадить на диван.

— Принести вам воды, мэм? — предложил он.

В ответ Элис только молча покачала головой. Слезы заструились по ее щекам, губы задрожали, но она все же сумела спросить:

— Г-где он сейчас? — Голос ее звучал хрипло, а перед глазами вставала ужасная картина: Джонни, ее Джонни с пробитой головой где-нибудь на пыльной обочине дороги. Господи, как же ей хотелось прижать к себе холодеющее тело сына, а лучше — умереть вместе с ним! Ей не пережить этот ужас!

— Окружной коронер отвез тело в морг. Думаю, его выдадут вам по первому требованию, так что можете готовиться к… готовить все необходимое. Мы со своей стороны сделаем все от нас зависящее, чтобы не было никаких проволочек.

Элис кивнула. Она по-прежнему плохо понимала, что происходит. Джим Петерсон вышел в кухню и вскоре вернулся со стаканом. Со стороны могло показаться, будто в стакане — прозрачная вода, но Элис знала, что это чистый джин. Она поняла это по выражению ужаса в глазах мужа — Джим был попросту раздавлен страшной новостью. Да и самой Элис все происходящее казалось чем-то нереальным. И только присутствие сержанта мало-помалу вернуло Элис к осознанию случившегося.

Сержант пробыл в доме Петерсонов еще с полчаса. Потом, еще раз принеся им свои соболезнования, он ушел. На часах к этому моменту было уже начало пятого, но Элис и Джим еще долго сидели окаменевшие в гостиной. Ни у одного из них не было сил, чтобы выговорить хотя бы слово. В конце концов, Джим молча обнял Элис за плечи, и оба они заплакали. Шло время, невыразимое горе парализовало супругов. Они не сказали друг другу ни единого слова. Элис промолчала, даже когда Джим вышел на кухню, чтобы налить себе еще джина. Провожая его взглядом, она искренне желала, чтобы алкоголь принес утешение и ей. Увы, ничто в целом мире не было способно умерить ее горе и смягчить жестокий удар.