Джонни-ангел

— Да нет же! Она ошиблась, — продолжала стоять на своем Элис, и дочь, в конце концов, сдалась. Правда, Элис не удалось ее разубедить. С Элис определенно что-то происходило — в последнее время она выглядела куда более веселой и бодрой, чем раньше. Необъяснимо веселой. Шарли готова была даже заподозрить, что ее мать тоже начала прикладываться к бутылке. Это подозрение укреплялось и ней еще и тем, что каждый раз, когда она — как сегодня — заставала мать врасплох, на лице ее проступало виноватое выражение. Можно было подумать — Элис совершила что-то неподобающее, и Шарли, конечно, решила, что та проложила дорожку к отцовским запасам. Или завела свои собственные.

— У тебя сегодня должна была состояться игра. Кто выиграл? — как ни в чем не бывало, спросила Элис.

— Мы, — коротко ответила Шарлотта.

— Сдается мне, ты не очень-то этому рада, — заметила Элис. Она знала, что дочь порой недополучает от нее материнского тепла, заслоненная двумя своими братьями: младшим, инвалидом, и старшим — всеобщим любимцем, героем, образцом для подражания, который так трагически погиб. Это было несправедливо, и Элис чувствовала, что виновата перед Шарлоттой. Теперь она прилагала максимум усилий, чтобы исправить положение и вернуть дочери свой долг, но это у нее получалось плохо — главным образом потому, что в последнее время Шарлотта сама начала избегать общения со своими родными, все больше замыкаясь на своих делах, своих интересах.

— А чего тут радоваться? Мы были сильнее, вот и победили, — объяснила Шарлотта и вышла в прихожую, чтобы позвонить кому-то по телефону, а Элис принялась готовить ужин.

Вскоре вернулся домой Джим, и они сели к столу, но общая трапеза уже давно не приносила никому радости. Это был скорее ритуал, сохранившийся от давних и более счастливых времен, и каждый, кто в нем участвовал, невольно торопился поскорее уйти к себе. За столом они почти не разговаривали, и только после ужина, когда Джим утвердился на привычном месте перед телевизором, Элис заглянула к нему в гостиную. Она только что закончила мыть посуду и собиралась пораньше лечь.

— Как дела на работе? Все в порядке? — спросила она, опускаясь рядом с мужем на диван.

— Все нормально, — привычно отозвался Джим, не отрывая взгляда от экрана телевизора. — А ты как себя чувствуешь?

— Я чувствую себя хорошо. Просто отлично, — с некоторым вызовом ответила она. Элис и в самом деле почти забыла о своей болезни. Ей даже не верилось, что совсем недавно ей было так плохо.

— Не забудь принять лекарство, — посоветовал Джим, бросив на нее испытующий взгляд, и Элис почувствовала себя тронутой. Все-таки он о ней тревожится! В последнее время Джим разговаривал с ней очень редко и мало, хотя когда-то они не только любили друг друга, но и были настоящими друзьями. К сожалению, Джиму не очень везло в бизнесе — его маленькая фирма никак не могла крепко встать на ноги, а ведь еще нужно было отдавать кредиты и выплачивать ссуду за дом, в котором они жили. Каким-то чудом Джиму все же удалось рассчитаться с большинством долгов, но его аудиторская компания по-прежнему почти не приносила доходов, и он чувствовал себя разочарованным. Элис уже привыкла к тому, что Джим отдалился и от нее, и от детей, замкнувшись в своем мире, куда Элис хода не было. Но сегодня, когда он напомнил ей о лекарстве, она на мгновение увидела перед собой тень — увы, только тень — того мужчины, которого полюбила двадцать лет назад.

— Я рад, что тебе лучше, — неожиданно добавил он. — Ты меня очень напугала. Я даже не мог… — Джим хотел сказать что-то еще, но внезапно оборвал себя на полуслове и снова уткнулся в телевизор. — Ну почему нам так не везет? — пробормотал он и, прежде чем Элис успела что-то ответить, снова замкнулся в своей скорлупе.

— Спасибо, Джим, — тихо поблагодарила Элис, но он ее уже не слышал и не отреагировал, даже когда она нежно поцеловала его и щеку. Лишь когда она встала, Джим пошевелился, чтобы взять с пола банку пива, а потом вновь уставился в экран.

Из гостиной Элис отправилась на кухню и приняла лекарство. Потом она поднялась на второй этаж, но, прежде чем лечь, решила проведать обоих детей. Бобби методично бросал в стену бейсбольный мячик, Шарлотта делала домашнее задание. Элис уже направилась к себе в спальню, когда до нее из комнаты Джонни донесся шорох. Заглянув туда, она увидела своего старшего сына, который стоял в центре комнаты в лучах лунного света. Он улыбался, и на нем был его любимый джемпер с эмблемой школьной сборной.