Джонни-ангел

Элис вошла и бесшумно притворила за собой дверь.

— Что ты тут делаешь? — шепотом спросила она, не включая света, который мог привлечь чье-то внимание.

— Ничего. Просто перебираю свои старые вещи. Вот, нашел несколько фотографий Бекки. Я сделал их в прошлом году, когда она ездила на Озеро вместе с нами.

— Я вижу, ты и свой джемпер нашел. — По правде говоря, в последний год Джонни сильно вытянулся, и джемпер стал ему маловат, но он так любил его, что не обращал внимания на слишком короткие рукава и узковатые плечи.

— Почему бы тебе не заняться своими вещами завтра? — добавила Элис. — Ведь кто-нибудь может тебя услышать!

— Сюда все равно никто не заходит, — возразил Джонни.

— Я захожу, — ответила Элис и, обежав взглядом полутемную комнату, посмотрела на сына. Видеть Джонни в знакомой обстановке его собственной спальни ей было и приятно, и грустно.

— А почему ты ничего не убрала? Я-то думал, что все мои вещи будут уложены, упакованы в коробки и чемоданы, а оказывается…

— Я не могла, — ответила Элис, глядя ему в глаза. — И ты знаешь — почему.

Джонни кивнул:

— Знаю. И тем не менее, мне кажется, тебе надо было все убрать. Ведь тебе, наверное, очень больно заходить в комнату и видеть все это… — Он обвел рукой шкаф и полки с кубками и фотографиями и добавил: — Хотя мне, конечно, очень приятно, что ты сохранила мою комнату для меня.

Улыбнувшись его словам, Элис опустилась на застеленную кровать.

— Я же не знала… не надеялась, что ты вернешься. А убирать твои вещи — это было выше моих сил. Это означало бы потерять больше, чем мы уже потеряли.

— Но, мама, моя комната — это ведь не я. Я у тебя здесь… — Он положил руку себе на грудь, на сердце. — Был и буду… Да ты и сама это знаешь. — Джонни сел рядом с ней и обнял за плечи. Рука у него была теплая и сильная. — И я не исчезну из твоего сердца и из твоей памяти, даже когда вернусь туда, где я должен быть… Я буду с тобой всегда!

— Я знаю, просто мне самой дороги эти твои фотографии, медали, кубки. — «И еще твой запах», — подумала она. В комнате до сих пор, казалось, витал запах Джонни — запах его здорового, чистого тела, мыла и одеколона, и иногда, когда она заходила сюда и закрывала глаза, ей удавалось на короткое время вообразить, что он не умер, а просто куда-то ушел — на занятия, на тренировку, к Бекки. Впрочем, сейчас, когда Джонни сидел рядом с ней, Элис и зажмуриваться было не надо.

Они еще немного поговорили, потом Элис с сожалением встала и пошла к себе в спальню. Джонни последовал за ней. В комнате было довольно тепло, поэтому он снял свой джемпер и, не прекращая разговора с матерью, повесил на кресло. Прошло еще минут двадцать, и в комнату заглянула Шарлотта. Она снова услышала, как ее мать разговаривает сама с собой, и зашла ее проведать, а заодно позаимствовать ее голубой жакет, который Шарли собиралась надеть завтра на классное собрание.

— Мне кажется, ты не должна позволять Шарли надевать твои вещи, — заметил Джонни, когда сестра вернулась к себе. — Ей это нужно только для того, чтобы покрасоваться перед мальчиками из старших классов. Ты и так покупаешь ей достаточно новых вещей — пусть ходит в своем.

Элис вздохнула:

— У нее одна мать, а у меня — одна дочь. И я не против того, чтобы Шарли брала мои вещи, пусть только возвращает их.

— А что, бывает, что и не возвращает?.. — уточнил Джонни, удивленно приподнимая бровь, и Элис улыбнулась, с удовольствием глядя на него.

— Иногда не возвращает, — подтвердила она. — Ну и что?

Джонни покачал головой.

— Ты уж позаботься, чтобы Шарли вернула мой спортивный джемпер, если будет его надевать. Мне не хотелось бы, чтобы она его потеряла — ведь мы уже договорились, что он должен достаться Бобби.

Потом он поцеловал мать, пожелал ей спокойной ночи и вернулся в свою комнату, сказав, что хочет поискать другие фотографии Бекки. Элис как раз надевала ночную рубашку, когда в спальню поднялся Джим. Элис его не ждала — обычно он засиживался перед телевизором до более позднего часа, поэтому она даже вздрогнула, когда муж неожиданно показался на пороге. Джим был даже не очень пьян — во всяком случае, он сразу заметил на кресле спортивный джемпер Джонни и нахмурился.

— А это что здесь делает? — хмуро спросил он.

— Я… япросто глядела на него, — ответила Элис, отворачиваясь, чтобы муж не видел выражения ее лица. Лгала она не очень умело, и Джиму всегда удавалось понять, когда она говорит неправду, хотя это и случалось крайне редко.