Пожилые записки

И внезапно появился среди нас рослый молодой парень рекламного телосложения и в плавках – мне сейчас же объяснили, что это знаменитый местный банщик и массажист, сюда сегодня специально приглашенный.

Мне как гостю предоставлена была первая очередь. Парень показал рукой на третью полку. Вообще я не люблю в парилке верхнюю полку – нету ни здоровья, ни куража, но тут уж делать было нечего. Я расстелил там простыню, залез, лег на живот и приготовился терпеть положенное мне блаженство. Парень молча принялся за дело. Он веником меня хлестал, и ноги мне заламывал, и мышцы разминал, и поддавал всё время пар, стряхивая с веника на печь кипяток из тазика. Горячая волна больно обжигала бок и спину – как только терпеть стало невмочь, я поднял голову слегка и повернул ее, чтобы сказать: спасибо, хватит.

И тут увидел вот что: пятеро моих хозяев вместо мирного плескания в бассейне тесной кучкой сгрудились у двери и за мною неотрывно наблюдали. Любопытство и азарт светились в их глазах. Нет, отнюдь не уровень терпежки хилого еврея волновал их (из них четверо были евреями) – им было интересно, как заезжий фраер из Израиля вынесет их русский пар.

Тут охватили меня злость и гордыня. Я молча повернул голову обратно, закусил зубами мякоть руки возле большого пальца и уже не шелохнулся, пока парень меня сам не отпустил. Я спрыгнул с полки, слабо видя окружающий мир, хозяева посторонились, кто-то из них сказал: «Хорошо вы жар держите, Игорь Миронович», у меня хватило силы буркнуть: «А парок у вас жидкий», и я плюхнулся в бассейн, промахнувшись ногой мимо лесенки. Сердце у меня разбухло в огромный шар, который медленно-медленно, вяло-вяло бился изнутри то в грудь, то в спину. Оклемался я минут чарез пятнадцать, выпил пива и уже в парилку не пошел. Еще ни разу в жизни так не приближался я к тому, чтобы увидеть свет в конце туннеля.

Так что нелепо загодя загадывать о смерти, отравляя себе этим остающееся время.

Разумеется, мы с Сашей Окунем довольно часто говорим о женщинах и даже как-то попытались привести в систему все их немногочисленные разновидности.

Художник убежденно утверждает, что женских типов только три: лошадиный, кошачий и мышиный. Лошадиных (или копытных) очень легко определить по их ушам, разрезу глаз, лицу, ноздрям, походке и повадке. И есть немало прочих признаков, хотя и названных достаточно. А лошадь это, корова, олениха или газель – дело второе и зависит уже от личного восприятия, а также возраста, фигуры и особенностей характера.

А кошачьи типы – это и тигрицы, и пантеры с росомахами, и домашние кошки в их бесчисленном ассортименте от ленивых, нежных и пушистых сибирских, вкрадчивых и гладких обычных, злобных и независимых сиамских – до облезлых помоечных темного происхождения. У кошачьего типа свои повадки и жесты, грация, характер и нравы, отличить и выделить их легче всех.

А есть еще мышиный тип (они же грызуны): белочки, бобрихи, хомяки, бурундуки и крысы – так как есть такие же мужчины, пол тут выделять не обязательно.

– Ну, а гусыни, утки, курицы? А разве их мы не встречаем то и дело? – усомнился я, смутно чувствуя заранее свою неправоту.

– Это большая и распространенная ошибка, – снисходительно ответил мне художник. – Да, птичьи приметы встречаются очень часто, но они чисто внешние, на них нельзя опираться. Взбалмошная нервность курицы, чуть надменная плавность гусыни, нежная или вульгарная утиная неуклюжесть, не говоря уже о канареечном стрекотании, – только поверхностные и частичные детали образа. А лошадиные, кошачьи и мышиные черты – приметы глубинных, сокровенных основ характера. И всего надежнее жениться на лошадиных, хоть они потом такими могут обернуться волчицами, что ахнешь только, взвоешь и печально засопишь от своей былой близорукости.

И с этим я не мог не согласиться.

Семейные пиры с участием друзей устраиваем мы довольно часто. Очень хорошо готовящий Саша Окунь изобрел нечто, достойное неувядающей славы, но по лени и попустительству характера он предпочел оставить лавры для потомков, которые их не замедлят себе присвоить. Он сочинил (или открыл) семантическую кухню: то есть изготовление блюд не простых, а видом, запахом и вкусом находящихся в гармонии с названием. Так, например, огненная яичница – глазунья с каплями томата – это Кармен, а нечто тусклое, и цветом грустное, и без яиц – плач Ярославны. Я привел случайные и мелкие примеры. Верный ученик и подражатель, я делаю порою то «индюшку в раю» (жареное мясо в разноцветной куче фруктов), то «осень была холодной» (бурые стручки фасоли, серые грибы, чеснок и курица в неярком соусе). А Сашины рецепты разглашать я не берусь и не решаюсь, хоть самое главное в них уже назвал: отбор ингредиентов для любого блюда совершается по смыслу, а не по вкусу.