Голос сердца

— Я знаю одно. Ради тебя я рискую своей шеей… своим сердцем… душой… и всем, чем хочешь. И делаю это, потому что люблю тебя и ребенка. Мне не нужно ждать его появления, чтобы проверить, симпатичный он или нет, и измерить температуру своих чувств к нему. Он, ты и я — это мы, и больше ничего мне не надо. Я тебе говорю, что хочу быть тебе мужем: в радости и в горе — всегда. За последние семь лет я ни разу никому не решился сделать предложение. Я даже сам боялся думать об этом. Потому что, как я тебе уже говорил, я не хотел, чтобы женщина опять меня бросила и забрала моих детей. Этот ребенок не мой, он его, как ты все время подчеркиваешь, но я люблю его как своего и не хочу его терять. Я не намерен играть с тобой в бирюльки, не хочу сидеть и ждать, когда он вернется и заберет все, что стало мне близко и дорого. Правда, я не думаю, что он вообще это сделает, — я тебе это тоже уже говорил. Я не собираюсь сидеть с открытой дверью и ждать, когда он одумается или когда ему наскучат шлюхи и он вернется к тебе и ребенку. На мой взгляд, Адриана, ты для него не вариант. Но если он действительно в тебе заинтересован, а ты — в нем, — тогда лучше поскорее решайтесь. Я хочу устроить нашу жизнь, хочу на тебе жениться и усыновить или удочерить этого ребенка, которого ты вынашиваешь на протяжении девяти месяцев и который брыкается так, что даже я это чувствую. Я не собираюсь вечно сидеть с открытой душой и открытым сердцем. Так что, если ты хочешь поговорить о справедливости, давай о ней поговорим. Что справедливо? Почему справедливо? И как долго мне следует быть «справедливым» по отношению к Стивену?

— Я не знаю…

На Адриану произвело сильное впечатление все, что он сказал, она любила его больше, чем когда-либо, и хотела выйти за него, но по-прежнему чувствовала, что надо подождать, хотя понимала, что Билл тоже прав. Несправедливо было требовать, чтобы он ждал бесконечно.

— Какой срок кажется тебе достаточным? Неделя? Месяц? Год? Может, ты дашь ему месяц после рождения ребенка, чтобы убедиться, что он не хочет никакого контакта с малышом? Такой вариант тебя устраивает?

Билл тоже пытался быть справедливым, но Адриана доводила его до помешательства.

— Я не намерена возвращаться к нему, — объяснила она.

Адриана уже больше не сомневалась. Но у Билла все равно не было полной уверенности. «Женщины порой странно относятся к мужчинам, от которых у них дети, — думал Билл. — Они к ним очень снисходительны». Он задавал себе вопрос, будет ли Адриана всегда чувствовать привязанность к Стивену из-за ребенка, и надеялся, что это не так. Но даже сама Адриана не могла бы дать на это определенный ответ.

— Понимаешь, Билл, просто дело в ребенке… понимаешь…

— Понимаю… понимаю… просто ты меня иногда пугаешь.

Он сел рядом с ней на кровать, в его глазах тоже были слезы.

— Я люблю тебя, — произнес Билл и поцеловал ее.

— Я тебя тоже, — тихо ответила Адриана.

— Ну что, значит, дадим ему месяц? Месяц после появления малыша. Сообщим твоему прохвосту, что ребенок родился, и дадим ему месяц на размышления, а потом забудем навсегда. Договорились?

Она печально кивнула. Адриане это казалось разумным, хотя Стивен даже этого не заслуживал. В конце концов, он же подписал отказ от отцовства… Отказ… развод… Эти слова были как острый нож. Стивен своим поступком действительно чуть не убил ее. Билл же явился спасителем, и за это Адриана была ему безмерно благодарна; конечно, Билл заслуживал более чем только благодарности… И все-таки… Стивен был ее мужем. Все так чертовски запуталось. Адриана кляла себя за нерешительность, но ничего не могла с этим поделать. В ее сердце был только один мужчина, но в голове их всегда было двое. В этом состояла вся проблема. Теперь было решено установить месячный срок после рождения ребенка. Адриане такой вариант тоже казался справедливым. По истечении месяца дверь для Стивена будет закрыта навсегда. Сам того не ведая и не желая, Стивен получил от Адрианы подарок в виде отсрочки и последнего шанса.

— А потом ты за меня выйдешь? — настаивал Билл.

Адриана с застенчивой улыбкой кивнула.

— Без всякого сомнения?

Она снова кивнула, а потом потупила глаза и прошептала:

— Только я сперва хочу кое в чем признаться.

— Боже ты мой! Ну что еще? Биллу показалось, что сейчас он сойдет с ума. За этот вечер он очень устал.

— Я тебя обманула… Его охватила тревога:

— Насчет чего?

Слова признания были едва слышны: