НеВозможно

Водитель отвез ее в аэропорт. В Париж Саша вернулась в таком же прекрасном настроении. Бернар с Эжени заметили это сразу, как только она переступила порог галереи.

– У тебя хорошее настроение, – вежливо заметил Бернар.

А вечером, придя домой, она обрадовалась щенку. Теперь, когда Лайам снова вернулся в ее жизнь, она радовалась всему и всем. С Лайамом сама ее жизнь делалась другой. Радостной, непредсказуемой.

Неделя была насыщена делами, а в пятницу вечером Саша стала готовиться к приезду Лайама. Она приготовила его любимое жаркое, спагетти и салат, накупила сладостей в магазине деликатесов «Фошон». Лайам прилетел точно по расписанию. Они ужинали в столовой, со свечами и музыкой. Это было похоже на медовый месяц, а точнее – на медовый вечер. А в субботу Саша объявила, что приглашает его с собой в мае в трехнедельную поездку по Италии. Лайам пришел в восторг. Все складывалось замечательно.

Весь апрель на уик-энды Лайам прилетал в Париж. Один раз они вместе ездили в Довиль. Остановились в занятном старом отеле, гуляли по берегу моря и играли в казино. Удивительным образом никто из Сашиного окружения пока не догадывался об их романе. Лайам приезжал в пятницу на ночь глядя, по субботам они на людях не появлялись, а по воскресеньям гуляли по городу или уезжали на машине за город. Они ходили на мессу в Сакре-Кёр, гуляли по Люксембургскому саду, по набережным. Никого знакомых не встречали, а на все приглашения, выпадавшие на выходные дни, Саша отвечала отказом. И не потому, что стремилась спрятать Лайама от своих знакомых, а потому, что дорожила каждым мигом, проведенным вдвоем. Пару раз они ужинали в Маре в компании его друзей-художников, которые, узнав, кто она такая, были потрясены. Большинство этих парней были вдвое моложе ее, отчего Саша чувствовала себя не в своей тарелке, но всякий раз говорила себе, что это лишь малая жертва, которую надо принести ради Лайама. Своим приятелям Лайам представлял ее как мать своего друга. Она понимала, что ему необходимо общаться с людьми своего круга. Она со своими заказчиками, знакомыми и друзьями встречалась в будние дни, пока Лайам был в Лондоне. Они договорились, что будут жить по такому расписанию. Если бы Лайам оставался в Париже в будни, это все усложнило бы, тогда их роман уже не удалось бы скрывать, тем более что галерея находится в том же доме, где Сашина квартира. Они условились не выставлять своих отношений напоказ, пока сами не решат, что это у них серьезно.

Первого мая они отправились в Италию. Начать поездку решили с Венеции, где провели четыре восхитительных дня. Они чувствовали себя молодоженами. Лайам прилетел из Лондона, Саша – из Парижа, и встретились они уже в отеле. Они исполнили весь набор туристических развлечений, проехались на гондоле под мостом Вздохов, что, по заверению гондольера, должно было навеки привязать их друг к другу. Предавались чревоугодию в ресторанах, ходили по магазинам, осматривали соборы и музеи, сидели в уличных кафе. Это были их самые счастливые дни.

В Венеции они взяли напрокат машину и поехали во Флоренцию, где у Саши были назначены встречи с четырьмя художниками. Здесь их программа была практически такой же, как в Венеции, а в промежутках они общались с художниками. Работы двух из них заинтересовали Сашу. Они могли бы занять достойное место в ее галерее. Насчет третьего, скульптора, она пока сомневалась и взяла время на раздумье. Работы его были весьма необычные и, пожалуй, несколько громоздки для ее залов. Четвертый оказался самым обаятельным из всех, но работы его Саша отвергла, не колеблясь, деликатно объяснив, что ее галерея еще не доросла до такого искусства. Она не любила говорить людям неприятные вещи. Зачем оскорблять их в лучших чувствах, открыто высказывать свое неприятие, когда кому-то то, что они делают, может очень даже нравиться. Лайаму все больше импонировала Сашина манера вести дела. Он видел, что она доброжелательный тонкий профессионал и тактичный, искренний человек.

Они съездили в Болонью и Ареццо, неделю провели в Умбрии, путешествуя по сельской местности и ночуя в маленьких гостиницах. Несколько дней посвятили Риму. Потом съездили еще к одному художнику в Бари на берегу Адриатики, после чего провели заключительные дни своего турне в Неаполе, где у Саши тоже была намечена встреча с одной художницей. Она предупредила Лайама, что та совершенно чокнутая, но художница оказалась очень милая, имела шестерых детей, накормила гостей фантастическим ужином, а ее работы привели и Сашу, и Лайама в восторг. Она писала огромные красочные полотна. Способ их транспортировки заранее приводил Сашу в ужас. Но к моменту расставания они были просто влюблены друг в друга, включая и возлюбленного художницы, китайца, отца ее шестерых отпрысков. Дети тоже были очаровательные. Словом, поездка удалась на славу.