Вся la vie

   Ира не сдержалась.

   – Теть Нин, это глупо и пошло, – сказала она.

   – А твоя-то все никак? – Тетя Нина демонстративно обращалась к Ириной маме. «Никак» – это значит еще не вышла замуж.

   – Так кто придет? – спросила Ира.

   – Тетя Нина с сыном, Игорьком – ответила мама.

   – Мам, ты с ума сошла? Господи, ну почему ты не можешь оставить меня в покое?

   Тетя Нина с Ириной мамой давно решили, что было бы здорово, если бы дети поженились. Игорек еще в детстве был на голову ниже Иры и в два раза худее. Ира, «девочка крупненькая», отодвигала его к стенке одной левой и забирала все игрушки. Игорек скулил в углу и звал маму. В школе (а они с тети Нининым сыном учились в одном классе) Игорек не вырос, как все мальчики, – в отличие от Иры, стоявшей всегда первой на физкультуре и занимавшей два места на гимнастической скамейке. Игорек однажды решил отомстить Ире за детские унижения. Они учились в восьмом классе. Он написал ей записку от имени Сашки – самого красивого мальчика в классе, в которого Ира была влюблена, – и назначил ей свидание. В шесть вечера на Ленина. Улица Ленина, давно официально переименованная в Осеннюю, но не переставшая быть Ленина, считалась местным променадом в их подмосковном городке. Ира пришла вовремя – в новых маминых туфлях. Шла осторожно, не разгибая колен, с внутренним усилием ставя ногу. Туфли жали – девочка перестала влезать в мамину обувь еще в седьмом классе. Ира проковыляла по Ленина два раза, останавливаясь, чтобы подтянуть колготки и еще раз замазать маминым тональным кремом прыщи на лбу. В зеркало пудреницы она и увидела, что за домом прячутся мальчики из класса – и Сашка, и Игорек. Сашка смеялся, а Игорек передразнивал, как Ира идет и подтягивает колготки. Она сначала хотела побежать, быстро-быстро, но не смогла. В маминых туфлях не побегаешь. Тогда она пошла прямо на ребят. Те от неожиданности перестали смеяться и ждали, что будет дальше. Ира вплотную подошла к Игорьку. Тот не отбегал, чувствуя себя рядом с Сашкой в безопасности, и даже приподнялся на носках, чтобы быть повыше. Ира схватила Игорька за ремень на брюках и сильно дернула вверх. Игорек сначала на сантиметр оторвался от земли, а через секунду уже валялся, скрючившись. Сашка хмыкнул. С уважением. Ира развернулась и пошла домой, припадая на одну ногу.

   Подружились они в институте, в который вместе и поступили. Игорек на одной совместной вечеринке признался Ире, что он голубой. Признался и заплакал. Ира тогда взяла его голову, уложила на свою пышную грудь и погладила. С тех пор Игорек звал Иру «Ируша», растягивая «и». Они даже стали общаться, на радость мамам.

   – Мам, Игорек – педик, – сказала Ира матери.

   – Ну и что? – удивилась мама.

   – Как что?

   – Мам, ты хочешь, чтобы я вышла замуж за педика? – Ира начала заводиться, жалея о потерянном вечере, который собиралась провести одна, на диване.

   – Тоже мне проблема. Зато Игорек перспективный. Хоть губы накрась.

   Игорек действительно был перспективным. После института попал в бизнес-структуру и через полгода из-за отставки начальника подразделения, перешедшего к конкурентам, занял его место.

   – И потом, с чего ты взяла, что Игорек – голубой? – не унималась мама. – Он просто так выглядит.

   Ира собиралась ответить, но в дверь позвонили. Тетя Нина пришла одна, без Игорька. У того – совещание. Женщины сели пить шампанское – не пропадать же. Ира тоже села за стол.

   – Ирка, я тебя не пойму, – начала тетя Нина, зажмурившись – газики ударили в нос. – Я вчера Валечку видела из вашего класса. С коляской, между прочим. А самая страшненькая была. А ты куда смотришь?

   – Очень гордая, – подхватила Ирина мама. Разговор вошел в привычное русло. Ира молчала, тетя Нина спрашивала, а мама отвечала за Иру.

   – Ты хоть ходишь куда? – спросила тетя Нина.

   – На работу и домой, – ответила мать. – Помнишь, Нин, когда мы молодыми были, и на дискотеку бегали, и в театры ходили. И мужики были… не то что сейчас. У нынешних уже все есть – и квартиры, и машины, и деньги. Такие возможности! А она или дома сидит, или к замужним подругам ездит в гости, с чужими детьми сюсюкается.

   – Ирк, ты ж вроде не дура.

   – Да дура! Была б умная, давно бы замуж вышла. Я и то смогла, в мои-то годы.

   Про годы – любимая присказка Ириной мамы. Она знала, что выглядит моложе своих лет, но каждый раз требовала подтверждения. А если Ира забывала сказать маме, что она выглядит как ее старшая сестра, то мама обижалась и шептала тете Нине: «Ирка в отца пошла. И лоб его, и подбородок. Был бы мальчик…»