Крылья

Прибыли новые тысячи раненых: изувеченных, полуживых, истекавших кровью людей. Некоторых доставили на санитарный корабль «Утешение».

Лишь один раз Ребекка Кларк подняла глаза на Кэсси.

Взгляд ее выражал беспокойство и одновременно восхищение.

Кэсси работала не покладая рук. Да, вот это женщина! Неудивительно, что вся страна влюблена в нее.

— Как вы себя чувствуете?

Кэсси только что помогла внести страшно обгоревшего человека. Он кричал не умолкая. Виднелись куски обгоревшего мяса…

— Я в порядке, — спокойно ответила она. В этот момент она вспомнила Криса. Вспомнила, как вытаскивала его из горящего самолета. На руке у нее остался шрам, в том месте, где его горящее тело соприкоснулось с ней. — Я в порядке. Вы только говорите мне, что делать.

— Вы и так делаете все, что нужно. Продолжайте. Но если почувствуете себя плохо, сразу скажите мне. Вас может затошнить.

— Не затошнит.

Кэсси очень на это надеялась. Теперь в госпиталь начали поступать не только мужчины, но и женщины. Гражданское население тоже сильно пострадало от налета. Вскоре раненых уже некуда стало укладывать. Вторая бомбежка продолжалась до десяти часов. Когда японцы наконец улетели, не только остров, но и вся Америка были в шоке.

Кэсси лихорадочно работала целый день. Делала все, что могла. В четыре часа она наконец присела, чувствуя слабость в коленях. Она работала без остановки с раннего утра и с самого завтрака ничего не ела. Лейтенант Кларк принесла ей чашку чая. Потом они вместе осмотрели вестибюль, нет ли еще раненых. Последних еще час назад отправили на корабль: госпиталь больше не мог вместить ни одного человека.

Похоже, они все переделали. Кэсси теперь оставалось только утешать раненых добрым словом. Этим она и занималась, когда появился Десмонд в сопровождении одного-единственного фотографа. Остальные репортеры устремились в порт осматривать то, что осталось после бомбежки, а этому молодому фотографу Десмонд пообещал фотографию Кэсси О'Мэлли, если тот пойдет с ним. Он прошел через вестибюль прямо к ней, в то время как лейтенант Кларк усаживала беременную женщину в кресло. Та пришла справиться о муже. Медсестра пообещала найти его.

— Вот она! — Десмонд театральным жестом указал на Кэсси фоторепортеру. — Дорогая, как ты? С тобой все в порядке?

Он смотрел на нее нежным взором, пока репортер лихорадочно щелкал фотоаппаратом, снимая Кэсси как она была: в юбке и блузке, перепачканных кровью.

Она кинула на него и на Уильямса гневный взгляд:

— Прекрати это, Десмонд, какого черта! Пойди лучше сделай что-нибудь полезное, вместо того чтобы постоянно позировать перед фотографами. И вы тоже. — Она обернулась к камере, за которой спрятался перепуганный репортер. — Почему бы вам не пойти помочь людям, вместо того чтобы стоять тут и фотографировать меня? Нас бомбили, вы что, не знаете об этом, идиот! Давайте разворачивайте свою ленивую задницу! И бросьте же вы этот дурацкий фотоаппарат! — С этими словами она умчалась из вестибюля вслед за медсестрой, оставив обоих мужчин с раскрытыми от удивления ртами.

В этот день Кэсси навсегда завоевала сердце Ребекки Кларк.

Та поняла, что до конца своей жизни не забудет эту неутомимую рыжеволосую женщину, помогавшую раненым и изувеченным людям. Она уступила свою отдельную палату четырем раненым, сама втащила туда кушетки и раскладушки, сама разыскала для них простыни и одеяла.

Вечером директор госпиталя лично выразил ей благодарность. Для нее нашли раскладную кровать и поставили в гардеробной, чтобы она тоже могла поспать ночью. Теперь на руках у врачей оказалось множество людей, нуждавшихся в помощи гораздо больше, чем Кэсси, и она даже чувствовала себя виноватой в том, что отнимает у врачей время. Весь следующий день она продолжала помогать раненым. Никто здесь не удивился, услышав новость о том, что в понедельник президент Соединенных Штатов объявил войну Японии. В госпитале это известие встретили радостными возгласами.

Во вторник Кэсси переехала в «Королевский отель» на Гавайях и позвонила родителям. Она уже сообщила им о том, что с ней все в порядке, и теперь хотела сказать, что постарается как можно скорее приехать домой. Администратор отеля пообещал сделать все возможное, чтобы забронировать для нее каюту на корабле «Марипоза», единственном, на который еще можно попасть. Он должен отойти накануне Рождества. Кэсси желала лишь убедиться в том, что Десмонд Уильямс не поплывет на этом же корабле.