Крылья

— Тогда, в грозу, самолет вел Крис!

— Нет, это была Кэсси! — Ник тоже пришел в ярость оттого, что Пэт оказался таким непробиваемым. Он защищал давно устаревшие принципы. — Ты что, слепой? У парня нет ни рук, ни смелости, ни интуиции. Единственное, на что он способен, — это подняться, никуда не уклоняясь, и точно так же опуститься обратно. Как обыкновенный подъемник… То же самое он проделал на воздушном празднике и старался только для тебя. Да с чего ты взял, что он смог бы вывести самолет из грозы? Говорю тебе, это сделала Кэсси.

Он взглянул на нее с видом собственника. И с удивлением увидел, что девушка плачет, не спуская глаз с разъяренного отца.

— Да, папа, это сделала я, а не Крис. Ник сразу понял. Он тогда набросился на меня и…

— Ничего не хочу слышать, Кассандра Морин! А ты вдобавок ко всему еще и лгунья. Пытаешься отнять славу у собственного брата.

От такого обвинения у Кэсси дыхание перехватило. Она еще раз убедилась: это безнадежная задача — пытаться переубедить отца. Может быть, когда-нибудь в будущем… А скорее всего никогда.

— Дай ей шанс, Пэт. Прошу тебя. Дай ей только возможность показать свое мастерство. Она это заслужила. А на будущий год я бы хотел включить ее в число участников показательных выступлений.

— Нет, вы оба ненормальные. Два круглых идиота. Да откуда ты знаешь, что она не убьет себя, тебя, меня и еще десяток людей на том празднике?

— Потому что она летает лучше любого из участников. — Ник старался сохранять спокойствие, однако чувствовал, что начинает терять терпение. Слишком уж трудно разговаривать с Пэтом. — Она летает лучше Рикенбекера, черт побери. Дай же ей это показать!

На этот раз он зашел слишком далеко. Затронул святыню — командира девяносто четвертой воздушной эскадрильи. Пэт круто повернулся и, широко шагая, направился к себе в контору, ни разу не оглянувшись. Дочери он больше не сказал ни слова.

Теперь она плакала не скрываясь. Ник подошел, обнял ее за плечи.

— Черт, ну и упрям же твой отец! Я и забыл, каким он бывает невозможным, если вобьет себе что-нибудь в голову.

Но на этот раз я добьюсь своего. Обещаю.

Он легонько сжал ее плечи. Кэсси улыбнулась сквозь слезы. Если бы на ее месте оказался Крис, отец позволил бы ему показать все что угодно. Но ей — ни за что.., никогда. И все только потому, что она девушка. Какая несправедливость! А главное, она чувствовала: ничто не заставит его изменить отношение к дочери.

— Он никогда не уступит. Ник.

— А в этом и нет необходимости. Тебе уже исполнилось восемнадцать, так что ты можешь делать все, что захочешь.

И ничего плохого, кстати, ты не затеваешь. Берешь уроки пилотажа? Ну и что в этом такого особенного? Ну хватит, успокойся.

Скоро она сможет получить удостоверение пилота. Ее квалификация вполне этому соответствует. В 1914 году, когда Пэт начал летать, ему и удостоверения не потребовалось.

— А вдруг он выгонит меня из дома? — Глаза девушки расширились от страха.

Ник только рассмеялся. Он слишком хорошо знал Пэта.

Да и Кэсси тоже его знала. Отец легко выходит из себя, может быть, он немного ограничен в своих взглядах, но детей своих любит.

— Никогда он этого не сделает, Кэсс. Ну, может, осложнит твою жизнь на какое-то время, но выгнать из дома.., никогда. Он слишком любит своих детей.

— Он любит Криса.

— И тебя тоже. Просто он немного отстал от жизни и к тому же упрям как черт. Иногда он доводит меня до бешенства.

— Да.., меня тоже. — Кэсси улыбнулась сквозь слезы, вытерла нос. Подняла встревоженные глаза на Ника:

— Ты будешь продолжать со мной заниматься?

— Конечно! — Он по-мальчишески озорно улыбнулся. Потом нахмурил брови и взглянул на нее с показной суровостью. — И сейчас же забудь все, что я тут наговорил. Командиру девяносто четвертой эскадрильи ты и в подметки не годишься. — Неожиданно он ухмыльнулся. — Но если подчистишь кое-какие повороты и будешь слушаться инструктора, в один прекрасный день будешь летать лучше его.

— Да, сэр. Слушаюсь, сэр.

— А теперь иди умойся. Ты выглядишь как.., я не знаю кто. Увидимся завтра на нашем аэродроме, Кэсс. — И Ник снова улыбнулся своей такой привлекательной мальчишеской улыбкой. — Не забывай, нам надо готовиться к показательным выступлениям.

Кэсси с благодарностью смотрела ему вслед. Что же все-таки смогло бы образумить Пэта О'Мэлли?..

К вечеру, однако, он так и не образумился. За обедом не разговаривал с дочерью и не отвечал на ее вопросы. Он рассказал Уне о том, что сделала Кэсси. Мать даже заплакала, услышав об этом. Пэт давным-давно убедил ее в том, что женщины ни физически, ни умственно не годятся для того, чтобы водить самолеты.