ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах

ВОПРОС. В каком порядке вы заканчивали отдельные части книги?

ОТВЕТ. Книга первая, в ее настоящем виде, была окончена до рождения моего сына. Мы с женой жили за счет социального обеспечения, поэтому я послал завершенную часть в литературное агентство Спенсера и Кертиса Брауна; по моему мнению, она была достаточно хороша, чтобы опубликовать ее отдельно, хотя лучше было бы, конечно, осуществить свой более крупный замысел. Однако мистер Кертис Браун отверг книгу, и таким образом она получила то завершение, которое было задумано первоначально. К середине 1970-х годов я закончил третью книгу и присоединил ее к первой при помощи Пролога оракула. К тому времени у меня появился хороший агент, которому нравилась моя книга, — дама из Лондона по имени Франсес Хед. Она показала рукопись трем лондонским издателям, которые стали меня уговаривать, чтобы я разделил Toy с Ланарком и сделал из них две разные книги. По их словам, печатать такую большую книгу никому не известного, ранее не публиковавшегося романиста было бы слишком рискованным, разорительным предприятием. Однако мой первый брак благополучно распался, и деньги мне уже были не нужны — теперь я жаждал славы, поэтому отказался.

Книги вторая и четвертая писались параллельно: закончив главу из одной, я, все более ощущая, что качусь теперь под горку, переходил к главе из другой. В 1975–1976 годах я повсюду носил с собой рукописи и где только с ними не работал. Вспоминаю, как пробудился однажды в гостиной у моей приятельницы Анджелы Маллеин (накануне там была вечеринка, и меня, по обычной шотландской причине, свалил сон) и тут же взялся за работу: утро было спокойное, другие простертые на полу тела не шевелились. Теперь я на такое не способен. Тогда я был молодым человеком — лет сорока или около того.

На исходе июля 1976 года вся книга была закончена, отпечатана на машинке и отослана по почте в «Квортет Лтд» — единственное лондонское издательство, которое Франсес Хед сумела ею заинтересовать. Увы, Франсес скончалась уже от рака легких. «Квортет букс» тоже ответило отказом и по привычной причине: книга слишком длинна, издательство не хочет рисковать большими деньгами. Полгода я дулся, а потом отослал роман в «Канонгейт» — единственную известную мне издательскую фирму в Шотландии. Прошло пять или шесть месяцев, и наконец я получил полное энтузиазма письмо от рецензента «Канонгейт» Чарльза Уайльда, где было сказано, что, вероятно, Шотландский совет искусств возьмет на себя расходы по печати. Восемь или девять лет назад в «Скоттиш интернешнл», литературном журнале, существовавшем недолго, но весьма популярном, были напечатаны главы из книги, и таким образом север Британии оказался более готов к ее появлению, чем юг. 20 марта 1978 года я наконец заключил договор с «Канонгейт».

ВОПРОС. «Ланарк» был опубликован только через три года. Почему так нескоро?

ОТВЕТ. «Канонгейт» договорилось о совместной публикации с «Липпинкотт», старой и хорошо известной фирмой из США; но, прежде чем книгу успели напечатать, «Липпинкотт» поглотила другая известная американская фирма «Харпер энд Роу». Это вызвало задержку. Потом книгу просмотрели американские корректоры и не согласились с моей пунктуацией. Я объяснил, что при помощи пунктуации регулирую скорость чтения; некоторые отрывки нужно читать быстрее, другие медленнее, потому в первых меньше запятых. Новая задержка произошла оттого, что я восстанавливал оригинальный текст. Как бы то ни было, благодаря этим отсрочкам я успел сделать иллюстрации на титульных листах и проект суперобложки.

ВОПРОС. Вы испытали облегчение, когда наконец сбыли «Ланарка» с рук?

ОТВЕТ. Да. Не имея еще готовой книги, я воображал себе увесистый кирпич в 600 страниц, в хорошем переплете, думал, как тысяча таких кирпичей разойдется по Британии. Каждый том будет моим истинным телом с заключенной внутри душой; животное, которое друзья кликали Аласдэром Греем, являло собой пример запоздалого вторичного рождения. Мне нравилось это ощущение. Оно вселяло уверенность.

ВОПРОС. Выходит, многие годы работы над «Ланарком» не были потрачены впустую?

ОТВЕТ. Не совсем. Половину своих дней посвятить превращению своей души в типографскую краску — это странный способ жить. Поражаюсь, когда вспоминаю дневники, которые я писал в студенческие годы: как часто я вкладывал слова в уста третьих лиц, тем самым приближая их к художественной прозе. Конечно, здоровые пантеры или утки живут куда лучше, но в качестве банкира, маклера, рекламного агента, производителя оружия или наркоторговца я причинил бы больше вреда. Есть на земле люди лучше меня, но есть и хуже, поэтому я себя не корю.