Маленький, большой

Ибо это касалось их всех, всех этих семей, которые знались с Августом, учились у Оберона, а потом у Смоки, у которых бывала Софи, совершавшая, как принято у старых дев, длительные поездки по окрестностям; они разделяли судьбу, предсказанную двоюродной бабушкой Норой Клауд для Дринкуотеров и Барнаблов. В конце концов, почти сто лет тому назад их предки обосновались здесь, потому что знали Повесть или ее рассказчиков; иные были учениками и даже последователями. Кое-кто, вроде Флауэрзов, были — или считали себя — посвященными в тайну; многие владели достаточным состоянием, чтобы предаваться праздности и размышлять над тайной среди лютиков и молочая на фермах, которые они купили, но хозяйством пренебрегали. Трудные времена не обошли стороной их потомков: многие сделались ремесленниками, жили случайными заработками, водили грузовики, перебивались с хлеба на воду на фермах, окончательно перемешались со всевозможными молочниками и мастеровыми, кого их предки едва удостаивали слова, и все же в этих семьях передавались из уст в уста истории, каких не знал никто другой в мире. Да, им приходилось несладко, и, как они думали, мир сделался суров, стар и безнадежно обыкновенен, но они происходили от породы бардов и героев, человечество пережило некогда Золотой век, и земля вокруг них была живой и густо заселенной, хотя времена были слишком трудные, чтобы это замечать. Все они в детстве засыпали под старинные истории, позднее рассказывали их любимым, а потом собственным детям. Большой дом не сходил у них с языков. Его обитатели удивились бы тому, как много соседи знают о нем и его истории. За столом и у камелька они размышляли о том же, поскольку в эти темные дни иных занятий у них не было, и, так и сяк преобразуя историю дома в своих мыслях, все же ее не забывали. И когда пришло приглашение от Софи, они удивились только тому, что не испытали удивления, и, отложив в сторону инструменты, сняли передники, укутали детей, растормошили свои старые драндулеты и явились в Эджвуд, чтобы услышать о возвращении потерянного ребенка, об обращенной к ним просьбе и о предстоявшем путешествии.

— Итак, вот дверь, — сказала Софи, трогая лежавшую перед ней карту из колоды (козырь Множественность), — а вот и дом. А вот, — она тронула другую карту, — собака, стоящая перед дверью. — В двойной гостиной царила абсолютная тишина. — Дальше — река или что-то похожее…

— Говори громче, дорогая, — вмешалась Мамди, сидевшая совсем рядом. — А то никому не слышно.

— Вот река. — Софи почти кричала. Ее щеки окрасились румянцем. Когда она находилась у себя в темной спальне и рядом была Лайлак, все представлялось… не то чтобы проще, но, по крайней мере, яснее. Цель виделась отчетливо и теперь, но следовало подумать о средствах — они были далеко не столь ясны. — И мост, чтобы ее пересечь, или брод, или паром, или еще какое-то средство, а на том берегу мы найдем старика, который знает дорогу и поведет нас.

— Дорогу куда? — послышался несмелый голос, принадлежавший, как решила Софи, кому-то из Бердов.

— Туда, — отозвался кто-то другой. — Ты что, не слушал?

— Туда, где находятся они, — сказала Софи. — Где соберется Парламент.

— Вот оно что, — произнес первый голос. — А я-то думал, Парламент здесь.

— Нет, — объяснила Софи, — он соберется в том месте.

— Ага.

Вновь наступила тишина, и Софи постаралась вспомнить, что ей еще известно.

— Софи, а это далеко? — спросила Мардж Джунипер. — Не всем по силам дальняя дорога.

— Не знаю. Не думаю, что очень далеко. Помнится, временами это казалось далеко, а временами близко. Наверное, не так далеко, чтобы было не добраться. Впрочем, не знаю.

Все ждали. Софи изучала карты и перекладывала их. Что, если дорога окажется слишком дальней?

Блоссом проговорила мягко:

— Правда, там здорово? Наверняка.

Бад рядом отозвался:

— Нет! Там опасно. И жутко. Придется сражаться! Ведь это война, да, тетя Софи?

Ариэл Хоксквилл взглянула на детей, потом на Софи.

— Что вы думаете, Софи? Это война?

Софи подняла взгляд и протянула вперед пустые ладони.

— Не знаю. Думаю, война, — так говорила Лайлак. Так и вы говорили. — В ее словах, обращенных к Ариэл, прозвучал чуть заметный упрек. — Не знаю, не знаю! — Софи встала и развернулась так, чтобы видеть всех собравшихся. — Я знаю только, что нам непременно нужно пойти и помочь им. Если мы откажемся, их не останется совсем. Они вымирают, я уверена! Или уходят, прячутся так далеко, что это почти равносильно смерти, и все из-за нас! Подумайте, что произойдет, если их не станет.