Бумажный тигр

После вчерашнего немного покалывало глаза, но в остальном все было в порядке. Он откинул руку и вдруг коснулся чего-то теплого. Повернув голову, Дэниел увидел Джорджину. Та, еще не вполне проснувшись, инстинктивно отодвинулась от его руки. Дэниел поймал ее за талию и, повернувшись, заглянул в ее широко раскрытые голубые глаза.

— Хватит, Монтейн! Мы уже давно встали! — крикнул он, не отрывая глаз от Джорджины. — Боже, какая ты красавица… — прошептал он почти удивленно и зарылся лицом в ее густые серебристые волосы, одновременно чувствуя руками ее крепкую полную грудь и узкую хрупкую талию.

— Пора вставать? — шепнула она в ответ, как ему показалось, испуганно. Она боится его?

Дэниел покачал головой, словно пытаясь отделаться от неприятной мысли, и откинул у нее со лба выбившийся локон. Что же он такого сделал ей вчера?

В голове проносились смутные образы безумной ночи, полной неукротимой бешеной страсти. Никогда прежде Дэниел не терял над собой контроль. Поморщившись и закрыв глаза, он коснулся лбом ее лба. Он обошелся с ней так, как не позволял себе обходиться с опытными шлюхами.

Это все, конечно, из-за вина. Теперь он его больше в рот не возьмет. Прерывисто вздохнув, он коснулся ее щеки и проговорил негромко:

— Прости меня.

С этими словами он отодвинулся от нее и поднялся с постели.

Джорджина проводила его недоуменным взглядом. За что он просит у нее прощения? Да, она испугалась, но испугалась самой себя, тех желаний, которые он пробудил в ней накануне. Джорджина пыталась отогнать их от себя сейчас, но ей безумно хотелось, чтобы Дэниел вернулся к ней и чтобы у них все было, как вчера. Она боялась, что он угадает ее мысли. Джорджина точно знала, что леди так себя не ведут. В свое время она достаточно наслушалась разговоров между матерью, Лойолой Бэнкс и им подобными, и разум подсказывал ей, что она должна благодарить судьбу за то, что Дэниел наконец оставил ее и оделся. И надеяться на то, что в следующий раз он подойдет к ней с этим не раньше чем через неделю.

Но всем существом своим она желала продолжения, глаза ее молили его о том, чтобы он передумал и вернулся к ней. Нельзя быть такой распутной! Нельзя, нельзя! Она решила стать хорошей женой, а хорошие жены не ведут себя как продажные женщины.

Запахнувшись простыней, Джорджина стала оглядываться, думая, как бы ей умыться. Словно почувствовав это, Дэниел заправил рубашку в штаны и направился к двери:

— Я скажу, чтобы тебе принесли теплой воды.

Она не успела ничего ответить, а он уже ушел.

Без него ей тут же стало одиноко. Придерживая рукой простыню, Джорджина поднялась с постели и подошла к окну, выходившему на улицу. Они — муж и жена до тех пор, пока смерть не разлучит их.

Зажмурившись, Джорджина произнесла молитву.

До конца жизни они будут вместе, и все у них будет общее. А ей предстоит научиться подавлять в себе греховные желания, кружившие голову и возбуждающие плоть. Предстоит научиться притворяться нормальной женщиной, которая ведет нормальный образ жизни. Но как это сделать, если Джорджине безумно хотелось сейчас, чтобы Дэниел вернулся к ней в постель? Она, наверное, сходит с ума.

Служанка принесла воды. С трудом овладев собой, Джорджина стала умываться. Внизу живота все ныло после вчерашнего, на постельном белье темнело пятно. Оглянувшись и заметив его, Джорджина покраснела и тут же пристыдила себя. Она замужняя женщина, а переживает как девчонка!

В комнате пахло тем, чем они занимались ночью, и, опасаясь, что кто-нибудь может войти и почувствовать это, Джорджина торопливо распахнула окно. Умывшись, она быстро оделась. Дэниел мог вернуться в любую минуту, и она знала, что ей будет гораздо труднее бороться с собой, если он застанет ее раздетой.

Дверь в комнату открылась, и на пороге показался Дэниел, держа в руках бумажный пакет с булочками.

— Завтракать времени нет. Заморим червячка по дороге, а в Цинциннати поедим по-человечески.

Сегодня Дэниел был крайне предупредителен. Он помог Джорджине застегнуть на спине платье, собрал вещи, и они присоединились к ожидавшим их Тайлеру и Эви. Тем, очевидно, бросилась в глаза случившаяся в нем перемена, потому что они то и дело переглядывались и улыбались по дороге на станцию.

Но Джорджина и не думала обманываться этим. Она была уверена, что его внимательность и вежливость напускные. Что ж, она готова к такому повороту. И слава Богу, что он не разгадал ее безумных развратных мыслей.