Бумажный тигр

Это на него похоже! От Тайлера понабрался. Я так и знала. — Она вновь повернулась к Джорджине. — Впрочем, у Дэниела, наверно, имелись свои причины на то, чтобы помалкивать о себе. В любом случае виноват не он, а мы с мужем. Это мы его таким воспитали.

Она поправила на голове шляпку.

Дело в том, что Дэниела с семейством Маллони связывает только фамилия, — продолжала Эви. — Его отослали из родительского дома сразу после рождения. Он никогда не видел своих родителей.

Сразу после рождения?! — потрясенно переспросила Джорджина. — Но как же они могли отказаться от младенца?

Эви пожала плечами:

Не знаю. Я с ними не знакома и не могу судить. Но в детстве мне казалось, что у этих людей растут рога и копыта. Впрочем, их шаг, наверно, можно отчасти объяснить… Видимо, они не предполагали, что Дэниел выживет. Роды были очень сложные. Теперь, когда у меня есть свои дети, я примерно представляю, что тогда могло случиться. Должно быть, Дэниел, когда появился на свет, был синюшного цвета, и родители подумали, что даже если он и выживет, то нормально развиваться не сможет. Да еще нога. — Она понизила голос, опасливо оглянувшись на мужчин: — Врач, принимавший роды, сломал Дэниелу ногу и не вправил перелом. Бедняжка плакал от боли всю дорогу до Сент-Луиса, где жила воспитательница, у которой мы вместе выросли.

Джорджина уставилась на нее широко раскрытыми глазами:

Всю дорогу до Сент-Луиса?! Они отослали больного малыша в Сент-Луис? Что же это за родители?!

— Воспитательница была очень хорошая женщина. Наверно, они полагали, что так будет для всех лучше. А Сент-Луис стоит на реке, до него легче добраться, чем до других мест. Кроме того, они были уверены, что Дэниел, если он вообще выживет, на всю жизнь останется калекой и никогда не сможет преодолеть обратный путь от Сент-Луиса до Катлервилла.

Калека? — растерянно переспросила Джорджина и бросила взгляд на своего мужа. Они с Тайлером уже доели булочки и налаживались играть в карты. — Он иногда прихрамывает, но мне никогда и в голову не пришло бы назвать его калекой.

Он был им, можете мне поверить, — сказала Эви. Порывшись в сумочке, она достала губную помаду, зеркальце и стала ловко подкрашиваться. — В детстве Дэниел передвигался только с тростью, и его сильно раскачивало при ходьбе. Он не мог играть с другими детьми, поэтому воспитательница по большей части держала его дома. Он вырос на книгах. Я считаю, что вам это важно знать. У Дэниела до сих пор сохранились из-за этого кое-какие иллюзии. Порой он и сейчас считает, что мир таков, каким он описан в приключенческих романах: добро всегда побеждает зло, а благородные герои совершают подвиги.

— И спасают дам своего сердца? — Именно. — Насмотревшись на себя в зеркальце и удовлетворившись результатом, Эви убрала его обратно в сумочку и взглянула на Джорджину. — Дэниел очень мягкий и интеллигентный молодой человек, но Пекос Мартин до сих пор является его кумиром, и он пытается ему подражать. А Тайлер и его друзья всегда подталкивали его в этом направлении, подавая, если хотите, дурной пример. В итоге у Дэниела порой наблюдается своего рода раздвоение личности. То в нем берет верх Пекос Мартин, то романтический юноша, который, между прочим, даже не знает, что делать с дамой своего сердца, после того как он ее спасет.

Джорджина откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно на сменяющие друг друга пейзажи. Относительно последних слов Эви у нее имелось собственное мнение. Дэниел отлично знал, что делают с дамой сердца после ее спасения. Машинально проведя рукой по низу живота, она почувствовала слабый отзвук боли. Пекос Мартин… Скорее он привык иметь дело с падшими женщинами, чем с леди.

Глава 27

Они попрощались с Тайлером и Эви на станции в Цинциннати, потом Дэниел взял жену за руку, и они медленно направились вдоль по платформе.

— Итак, миссис Маллони, возвращаемся домой или, может быть, поедем куда глаза глядят?

Джорджина чуть вздрогнула, услышав свою новую фамилию, но тут же переключила внимание на смысл его предложения. Она с удовольствием уехала бы как можно дальше от Катлервилла, спряталась бы там, где ее никто не знает и где она сумела бы начать новую жизнь, твердо зная, что ей не будут смотреть в спину те, с кем она была знакома с детства. Ей даже хотелось вновь стать счастливым ребенком, которому жилось в этом мире легко и хорошо, потому что об этом заботился папа. Но прошлого не вернуть. Джорджина повернула голову и натолкнулась на озабоченный взгляд мужа. Едва они попрощались с Тайлером и Эви, как ими тут же овладела скованность. Стремясь преодолеть ее и зная, что хочет услышать от нее Дэниел, Джорджина проговорила: