Эйсид Хаус

— Денег вполне достаточно при моих обстоятельствах, Джок. Больше, чем достаточно, чувак, — сказал он, опорожняя свою пинту и поднимаясь. — Я домой. Тебе тоже пора. И не стоит лакать слишком много Джонатана Росса, — он указал на мою кружку. — Нам надо сделать работу.

Я смотрел, как он неуклюже, но в то же время решительно, удаляется, остановившись только, чтобы махнуть старому Герри О"Хэгану у стойки.

Я ушел вскоре вслед за ним, воспользовавшись советом о придании ситуации должной остроты. Я отправился в спортивный центр в Далстон и купил бейсбольную биту. Сначала я подумывал о приобретении лыжной маски, но это выглядело слишком откровенно, так что я пошел в «Армию и Флот» и разжился вязаным шлемом. Я засел на своей хате, неспособный даже на мгновение взглянуть на сделанные мной покупки. Затем я поднял биту и начал размахивать ей, рассекая воздух. Я стащил матрас со своей кровати и прислонил его к стене. Я долбанул по нему битой, проверяя замах, стойку и равновесие. Стрем прямо-таки хлестал из меня, когда я с силой бил, бросался вперед и рычал, как маньяк.

До возвращения Гари оставалось не так уж много времени. Наступило восемь и я было подумал, что у него должно быть возобладал здравый смысл и он спустил разборку на тормозах, возможно после того, как Мардж просекла, как что-то намечается, и вмешалась в его дела. В 8.11 по цифровым часам на радио, я услышал резкий гудок машины, раздавшийся с улицы. Я даже не подошел к окну. Просто поднял вязаный шлем и биту, и спустился вниз. Моя хватка на бите теперь казалась слабой и безжизненной.

Я забрался на пассажирское сиденье.

— Я вижу, ты приготовился, — улыбнулся Гари.

Даже после того, как он заговорил, его лицо оставалось замороженным в этой странной улыбке, и напоминало причудливую маску на Хеллоуин.

— Что ты взял? — я боялся, что он покажет нож.

Мое сердце буквально остановилось, когда из-под сиденья он вытащил обрез.

— Не пойдет, приятель. Ни хуя не пойдет.

Я рванулся вон из машины, но его рука схватила мою.

— Расслабься? Неужели ты не понял, что он ни хера не заряжен? Ты же знаешь меня, Джок, черт возьми. Мокруха не моя на хрен специальность, и никогда таковой не была. Прояви же немного здравого смысла, дружище.

— Ты говоришь мне, что это ружье не заряжено?

— Конечно оно не заряжено в пизду, чувак. Ты, что, думаешь я, блядь, полоумный? Делаем это так — нам не нужно никакого насилия. Никакого усугубления, никто не пострадает. Голос внутри меня сказал: люди меняются, когда ты наставляешь на них ствол. Вот как я это вижу: мы хотим наши деньги. Нас не колышет увечить этого мудака; мы просто хотим получить долг. Если ты пустишь в дело эту биту, то можешь запросто сделать из него отбивную. Тогда мы не получим никаких денег, и загремим в чертов Скрабс. Мы терроризируем его, показываем ему это, — он размахивал стволом, который теперь казался жалкой игрушкой, — и Уитворт выкладывает нам купюры.

Я был вынужден допустить, что если следовать логике Гари, то все выглядит гораздо проще. Напугать Уитворта было предпочтительней, нежели уделать его в говно. Замеси мы этого козла, и он, возможно, тут же соберет команду для мести. А если напугать его до чертиков этим стволом, то он поймет, что с нами не стоит качать права. Мы знали, что обрез не заряжен, а Уитворт нет. Кто в таком случае рискнет на нас потянуть?

Квартира Уитворта находилась на первом этаже типового для шестидесятых домика с отдельным выходом в небольшом муниципальном округе рядом с Квинсбридж Роуд. Было уже темно, хотя и не так, чтобы глаза выколи, когда мы припарковали машину в нескольких ярдах от парадного. Я колебался, надевать ли шлем, затем решился не надевать. У Гари не было маски и, кроме того, мы хотели, чтобы Тони Уитворт видел, кто наставляет на него обрез. Вместо этого я спрятал биту под моим длинным пальто, когда мы вышли из машины.

— Жми в этот долбанный звонок, — приказал Гари.

Я нажал кнопку.

В холле включился свет, просачиваясь сквозь щель поверх двери. Гари просунул руку под свое пальто. Дверь открылась и перед нами с настороженным видом стоял мальчик лет восьми в футболке Арсенала.

— Тони дома? — спросил Гари.

Я не рассчитывал на это. Я превратил Уитворта в мультипликационный персонаж, стереотипного болтливого сутенера-спекулянта, задавшись целью оправдать то, что мы собирались с ним сделать. Я никогда не представлял его, как реальную личность, с детьми, с людьми, зависевшими от него, и возможно даже любившими его. Я пытался дать знак Гари, что это было безмазовое время и место, но маленький мальчик убрался назад в дом, и почти одновременно в дверях появился Уитворт. На нем была белая майка и джинсы, и на его лице застыла лучезарная улыбка.