Эмма

Надеюсь, что мне послышалось, как Лоуренс высказал желание свернуть шею как одной, так и другой. Но без сомнения я заметила брошенный на него укоризненный взгляд мистера Эллина.

Сердце мое начало бешено колотиться. Мне казалось, я знаю, к чему все это клонится, и меня охватил невыразимый страх. Он не отпускал меня, пока мистер Эллин излагал результаты своей попытки отделить истину от лжи. Я слышала его слова, но их значение не доходило до меня.

— Мартина похожа на некоторых членов семьи Чалфонт, но, с другой стороны, миссис Чалфонт, ваша старая няня Энни, и — как я теперь понял — мистер Гай Чалфонт, глядя на двойную миниатюру в гостинице Грейт-Парборо, заметили иное сходство. У него, как и у Энни, не было причин считать это сходство чем-то большим, нежели случайностью. Я не стану высказываться по поводу замеченного Энни и мистером Гаем Чалфонтом сходства, пока мы несколько не продвинемся в вопросе об удочерении Мартины. Если предположить, что Мартина правильно поняла слова мистера Дирсли, то его заявление, что она ребенок не его и не его жены, равносильно признанию того, что ее удочерили. Если так, самое естественное предположить, что миссис Дирсли пожалела свою близкую и давнюю подругу, которая хотела найти дом для своего ребенка. После смерти миссис Дирсли молодая леди узнает о том, что мистер Дирсли и его приемная дочь утонули на пути в Америку. В критический момент, когда ее планы могут рухнуть, если эта история станет известна, молодая леди обнаруживает, что девочка живет у ее мачехи, с которой она и ее братья обошлись так несправедливо. Она не знает, что именно известно девочке и что она может рассказать, когда прервет свое загадочное молчание. Охваченная ужасом, молодая леди решает, что девочку нужно отвезти в другую страну, откуда, как можно надеяться, она никогда не вернется. Такая возможность представилась — и была использована.

Это прозвучало настолько логично, что только подтвердило мои неясные страхи. Так что же, было ли это похищение или Эмма лишь утвердила свое право поступать, как хочет, с тем, что принадлежит ей? Станет ли она, если решится, вновь предъявлять свои права на Мартину? Я была в отчаянии.

Мистер Эллин спокойно продолжал:

— Но этим рассуждениям прямо противоречит клятвенное заверение мистера Дирсли, что Мартина не дочь мисс Чалфонт, чего девочка так боялась.

— Конечно, нет! — прокричал Лоуренс. — Дурочка, как это могло ей придти в голову? Это немыслимо. Я знаю лучшие и худшие стороны Эммы. Пусть бы Дирсли и еще десяток человек вместе с ними клялись, что это так, я бы не поверил. И Гай бы не поверил.

— И я тоже, — сказал мистер Эллин.

Страх, всепоглощающий страх, оставил меня. Все остальное было темно для меня, ясно лишь одно: у Эммы нет прав на Мартину. Мистер Эллин тем временем заговорил снова.

Он продолжал:

— Мистер Лоуренс Чалфонт не может вспомнить, где или как он впервые услышал, что Мартина, очевидно, приемный ребенок, поскольку всем известно, что у миссис Дирсли не могло быть детей. Он не придавал никакого значения пустым разговорам, пока сегодня одна фраза в письме миссис Мориарти не навела его на мысль, не было ли это известно и его бабушке. Он присутствовал при визите миссис Тидмарш в Парборо-Холл, когда гостья вдруг безо всякой связи с темой разговора, заметила, что малышка Дирсли удивительным образом напоминает Гая, каким он был, когда она увидела его впервые, — маленького мальчика в платьице. Миссис Грэндисон, не обнаружив и признаков замешательства, ответила, что она никакого сходства не замечает. После ухода гостьи она с необычной для себя резкостью заметила, что некоторые горазды находить сходство там, где его не существует. Между тем, сходство существовало независимо от того, замечала его миссис Грэндисон или нет. Мистер Лоуренс Чалфонт ясно увидел его, когда я сегодня вечером привел Тину. И, если не ошибаюсь, вы тоже заметили сходство. Я с трудом ответила:

— Тина похожа на портреты Гая в картинной галерее в Груби-Тауэрс, написанные, когда ему было семь и десять лет. Меня всегда завораживало это сходство, которого я не могла объяснить. Сходство заметное, оно бросилось в глаза одной из учениц мисс Уилкокс, когда Гай впервые появился в Клинтон-Сент-Джеймс.

— Как же, в таком случае, расценить слова миссис Дирсли «У тебя больше на него прав, чем у меня», которые она произнесла, отдавая Мартине браслет-змейку? Они указывают на какое-то родство, причем не обязательно матери и дочери.