Песнь о Трое

К осени все было готово. Я завел своих новобранцев в большой зал главного здания, чтобы объявить им о том, что их ждет. Когда я шел к помосту, триста пар глаз наблюдали за мной: подозрительных и любопытных, недоверчивых и смышленых. Они провели в лощине уже достаточно долгое время, чтобы, к своему ужасу, обнаружить, что все они одного поля ягоды.

Я уселся в царское кресло, на ножках которого были вырезаны когтистые лапы, справа от меня сидел Диомед.

— Вы хотите знать, зачем вас сюда привели и что с вами будет. До сегодняшнего дня вы строили догадки. Но теперь вы это узнаете, я вам сейчас расскажу. Во-первых, каждый из вас обладает определенными чертами характера, которые делают вас ненавистными для любого командира. Ни один из тех, кто стоит в этом зале, не является хорошим воином либо потому, что подвергает опасности жизни товарищей, либо потому, что доставляет окружающим головную боль бесконечными проказами или нытьем. Я хочу, чтобы у вас не было никаких заблуждений, почему я выбрал именно вас. Вы были выбраны только потому, что вас очень не любят.

Я остановился и подождал, не обращая внимания на ошеломленное выражение их лиц, гнев и негодование. У некоторых на лицах не отразилось никаких чувств, и я взял их себе на заметку — это были мужи, обладающие особыми способностями и умом.

Все было подготовлено заранее. Вокруг всего здания стояли мои итакские стражи, их командиру Гакию я полностью доверял. Ему было приказано убить любого, кто выйдет за дверь раньше меня. Тем, кому мои условия покажутся неприемлемыми, нельзя было позволить вернуться к остальной армии. Они должны умереть.

— Вы прочувствовали все глубину оскорблений? Я думаю, да! Те самые качества, которые ненавистны порядочным людям, станут вашим самым большим преимуществом. Вас ждет награда за службу: вы будете жить в покоях с царским убранством, вам не придется делать тяжелую работу, и первые женщины, которых верховный царь выделит из добычи, будут вашими. Между заданиями у вас будет достаточно времени на отдых. По сути, вы станете отборным отрядом под моим командованием. Вы больше не будете в ответе ни перед своими царями, ни перед верховным царем Микен. Вы будете в ответе только передо мной, Одиссеем с Итаки.

Я сказал им, что работа, которую я им поручу, очень опасна и необычна, и закончил эту часть своего обращения следующими словами:

— Однажды подобные вам прославятся. От той работы, которая вам предстоит, зависят победы или поражения в войнах. Каждый из вас для меня стоит больше тысячи строевых воинов, поэтому вы должны понимать, что быть избранным — великая честь. А теперь, прежде чем я продолжу, обсудите все это между собой.

Повисло короткое молчание; они были настолько удивлены, что им было трудно об этом говорить. Потом, когда обсуждение все-таки началось, я стал внимательно наблюдать за их лицами; набралось около дюжины тех, кто решил не иметь со мной ничего общего. Один из них встал и вышел, еще несколько последовали за ним, и за открытой дверью показалась фигура Гакия. Снаружи не слышалось никаких звуков. Вышли еще восемь. Гакий продолжал выполнять приказ. Раз они не вернулись в свои отряды, будет считаться, что они со мной, а раз их нет со мной, все подумают, будто они вернулись в свои отряды. Правду будут знать только Гакий и его помощники, но они с Итаки и знают своего царя.

Меня особенно интересовали два человека. Один из них был двоюродным братом Диомеда и самым большим шипом в боку своего командира из всех, кого я вытащил во время поиска новобранцев. Его звали Терсит. Кроме его способностей меня привлекало в нем еще кое-что: ходили слухи, что тетка Диомеда зачала его от Сизифа. Ту же самую небылицу рассказывали про меня, будто моим отцом был Сизиф, а не Лаэрт. Такая хула на мое происхождение никогда не причиняла мне никаких неудобств — любой муж предпочел бы иметь в жилах кровь блистательного распутника вместо крови такого царя, как Лаэрт.

Второй был мне хорошо знаком, и он был единственным из этих трех сотен, кто точно знал, зачем он здесь. Это был мой собственный двоюродный брат Синон, который пришел под Трою вместе со мной. У него были прекрасные задатки, и он с нетерпением ждал возможности полностью посвятить себя новому занятию.

Терсит и Синон сидели неподвижно, приковав взгляды своих темных глаз к моему лицу, но временами они прерывали наблюдение за мной, чтобы повертеть головой по сторонам и оценить достоинства людей, с которыми их свела судьба.