Талтос

Водитель выключил фары. Все спутники прошли мимо Майкла, и лишь Роуан остановилась рядом. Он еще раз взглянул на озеро, а затем – на громадную фигуру Эша, шедшего впереди. Рука великана все еще сжимала Стюарта Гордона, а старик шел так, будто вот-вот готов упасть – седовласый человек, жилы на тонкой шее которого показались Майклу горестно беззащитными, когда тот вошел в освещенную дверь.

Да, вот она, квинтэссенция всего, потрясенно подумал он. Словно кто-то неожиданно послал его в нокаут: женщина-Талтос жила в этой башне, как сказочная Рапунцель, а Эш собирался убить человека, ведущего их к дверям.

Быть может, воспоминание об этом моменте – эти образы, эта мягкая прохладная ночь – окажется всем, что ему удастся сохранить в памяти от сегодняшнего события. Да, весьма реальная возможность.

Эш сильным, решительным движением выхватил ключ у Стюарта Гордона и вставил его в большой железный замок. Дверь отворилась с неожиданной легкостью, и они вошли в низкое помещение с электрическим нагревателем, обставленное крупной удобной мебелью в стиле Ренессанс, с изогнутыми, но великолепно вырезанными ножками, завершающимися когтистыми лапами, и ковровой обивкой, изношенной, явно старинной, но по-прежнему красивой.

По стенам висели средневековые картины, многие из которых сохранили неувядающий блеск настоящей яичной темперы. Рыцарские доспехи, покрытые густой пылью, и другие сокровища были расставлены с беззаботной роскошью. Это была берлога какой-то поэтической натуры, человека, влюбленного в английское прошлое и, возможно, роковым образом отстраненного от настоящего.

Лестница слева спускалась в нижнюю комнату, повторяя изгиб стены. Свет падал из верхней комнаты и, насколько Майкл видел, из комнаты, расположенной над нею.

Эш отпустил Стюарта Гордона и подошел к подножию винтовой лестницы. Положив правую руку на грубую внутреннюю колонну, он начал подниматься.

Роуан немедленно последовала за ним.

Стюарт Гордон, казалось, не сознавал, что наконец-то свободен.

– Не обижайте ее, – неожиданно выкрикнул он в озлоблении, словно это было единственное, о чем он мог думать и что решился произнести вслух. – Не прикасайтесь к ней без ее разрешения, – молил он. Этот голос, исходивший из перекошенного рта на изможденном, похожем на череп лице, казалось, был последним резервом его мужества. – Вы раните мое сокровище! – простонал он.

Эш остановился, задумчиво глядя на Гордона, а затем продолжил подъем.

Все последовали за ним. Наконец Гордон, который грубо толкнул Майкла, проходя мимо, а затем отпихнул Юрия, оказавшегося у него на пути, догнал Эша на последних ступенях лестницы, и они оба исчезли из виду.

Когда Майкл оказался наверху, то обнаружил, что находится в другой большой комнате, такой же простой, как нижняя; ее стены были стенами башни, за исключением двух маленьких помещений, искусно выложенных старым деревом, – возможно, ванной комнаты и клозета, Майкл не мог сказать с уверенностью. Их задние стены, казалось, были впаяны в камень. Огромная комната вмещала множество мягких диванов и просевших старых кресел, расставленных повсюду старинных ламп с пергаментными абажурами, которые в темноте казались островами. Но центр комнаты оставался на удивление пустым. Единственный железный канделябр – круг с оплывающими свечами – освещал необъятное пространство полированного пола.

И только через мгновение Майкл осознал, что в комнате есть еще одна, частично скрытая фигура. Юрий уже смотрел на нее.

На диаметрально противоположной от них стороне круга, на табурете сидела очень высокая женщина, очевидно трудившаяся за ткацким станком. Одна маленькая лампа на подвижном штативе в виде гусиной шеи освещала ее руки, но лицо оставалось в полумраке. Был виден маленький кусок ткани, и Майкл смог разглядеть очень сложный узор в приглушенных тонах.

Эш стоял неподвижно, упершись в нее взглядом. Женщина смотрела на него. Это была та длинноволосая незнакомка, которую Майкл видел в окне.

Никто не сделал ни единого движения. И лишь Гордон кинулся к ней.

– Тесса! – воскликнул он. – Тесса, я здесь, моя дорогая.

Казалось, он совершенно забыл о присутствующих и видел только ее, свое сокровище.

Женщина встала, возвышаясь над хрупкой фигурой Гордона, в то время как он обнимал ее. Она издала приятный, нежный вздох и вскинула руки, нежно прикасаясь к щуплым плечам Гордона. Несмотря на свой рост, она была хрупкого сложения и выглядела болезненно слабой. Он повел ее вперед, в освещенный круг.