Где-то во времени

– Я люблю тебя, Элиза, – с нежностью произнес я. – И всегда буду любить. Что еще я могу сказать?

Она вздохнула.

– Ты уверен, что не можешь рассказать?

– Уверен. – Действительно, я был в этом уверен. – Не сейчас.

Она опять надолго замолчала, но наконец произнесла:

– Хорошо.

Хотелось бы мне описать ураган испытанных мной при этом чувств. Я на самом деле не знал, насколько это для нее важно, но чувствовал, что это была, возможно, самая трудная уступка, какую ей пришлось сделать в жизни.

– Спасибо, – сказал я.

Я налил нам вина, она передала мне сыра с печеньем, и мы с минуту молча ели. Мне хотелось дать ей время прийти в себя. Наконец она вновь заговорила:

– Я уже много лет нахожусь на перепутье, Ричард. Я понимала, что мне придется избавиться от всех романтических мечтаний, полностью посвятить себя работе. Мужчина, которого я всегда ждала, так и не думал появляться. – Она поставила бокал и взглянула на меня. – И тут возник ты. Внезапно. Таинственно.

Она взглянула на свои руки.

– Чего я боюсь больше всего, так это позволить той самой таинственной силе завладеть мной. Каждую секунду она мне угрожает. Даже и сейчас твоя внешность и манера себя вести настолько меня завораживают, что я опасаюсь, что никогда тебя не узнаю до конца и не отгадаю, кто ты на самом деле. Вот почему меня терзает твоя таинственность. Я уважаю твои желания и верю, что ты думаешь о моем благополучии. И все же…

Она обреченно махнула рукой.

– Как у нас все сложится? С какого момента мы начнем по-настоящему друг друга узнавать? Словно я случайно обнаружила в тебе осуществление своей самой потаенной фантазии – и благодаря тебе обрели плоть мои самые тайные мечты. Я заинтригована и очарована – но не могу прожить жизнь только с этими эмоциями. Я не хочу быть леди Шалотт^[54], видя любовь только как отражение в зеркале. Я хочу увидеть тебя, я хочу тебя узнать. Точно так же, как хочу, чтобы ты разглядел и узнал меня – полностью и без иллюзий. Не знаю, так ли это. Я не уверена, что ты не смотришь на меня сквозь ту же дымку восхищения, сквозь которую смотрю на тебя я. Мы реальные люди, Ричард. У нас реальные жизни, и мы должны решать свои жизненные проблемы, если собираемся объединить наши судьбы.

Меня успокоило сознание того, что она думает почти так же, как я, несмотря на некоторое смущение при выражении своих мыслей. В тот момент, опасаясь, что она заподозрит, будто я ей поддакиваю, мне не захотелось ей этого говорить, поэтому я сказал лишь:

– Согласен с тобой.

– К примеру, – продолжала она, – если говорить о моей карьере, ты ведь не попросишь меня бросить работу, верно?

– Бросить работу? – Я с удивлением смотрел на нее. – Может быть, я и помешался от любви, Элиза, но не совсем сошел с ума. Лишить мир того, что ты можешь дать? Боже правый, я о таком и не мечтаю. Ты великолепна на сцене.

Ее облегчение казалось неполным.

– А не станешь ли ты ожидать от меня появления на сцене исключительно в твоих пьесах?

Я не удержался от смеха.

– Элиза, – с мягким упреком произнес я. Это было забавно, но, вероятно, в выражении моего лица или интонации она почувствовала какое-то неодобрение, потому что казалась сбитой с толку. – Неужели ты все это время считала, что за каждым моим словом скрываются потаенные амбиции тщеславного драматурга?

На ее лице моментально отразилась печаль. Она быстро протянула руку через столик, и я сжал ее.

– О, любимый, прости меня! – воскликнула она.

Я улыбнулся ей.

– Мне не за что тебя прощать. Есть вещи, о которых нам следует поговорить. Ничего нельзя утаивать. Честно признаюсь, что в данный момент не знаю, как буду зарабатывать на жизнь, но можешь быть уверена, что не пьесами, в которых ты должна будешь играть. Может быть, я не напишу ничего. Или буду вместо пьес писать романы. Я умею писать – достаточно хорошо.

– А я и не сомневаюсь, что умеешь, – сказала она. – Только…

– Что такое? – спросил я, видя, что она замолчала.

Она медленно сжала мои пальцы.

– Чем бы ты ни занимался, – сказала она, – и откуда бы ни пришел, теперь, когда ты здесь, – она с тревогой взглянула на меня, – пожалуйста, не покидай меня.

* * *

Воздух был почти неподвижным, когда мы шли по берегу. Я обнимал ее за талию.

– Вот я объясняю тебе, что мы должны быть реалистами, – сказала она. – А сама продолжаю цепляться за фантастичность всей этой истории. Наверное, я ужасно непостоянна, да, Ричард?

---

54 Героиня стихов А. Теннисона и картин У. X. Ханта.