Зима тревоги нашей

Я сказал:

– Мистер Бейкер, не стоит нам углубляться в историю. Вы видели, как мой отец медленно, но верно шел к потере того, чем мы, Хоули, были сильны. Я ничего не знаю, я был тогда на войне. Как это случилось?

– О его намерениях ничего плохого не скажешь, но разбираться в обстановке он…

– Мой отец был человек непрактичный, что верно, то верно, но как это случилось?

– Да, знаете, времена были такие. Времена рискованнейших биржевых операций. Вот он и рисковал.

– Кто-нибудь руководил им в этих операциях?

– Он поместил деньги в устаревшие виды вооружений. Заказы были аннулированы, и у него все пропало.

– Вы жили тогда в Вашингтоне. Вы имели представление об этих заказах?

– Так, в общих чертах.

– Но все же имели и сами этих акций не покупали.

– Да, у меня их не было.

– А отец с вами советовался?

– Я был в Вашингтоне.

– Но вы знали, что он делает займы под владения Хоули и покупает на эти деньги акции.

– Да, знал.

– И не отговорили его?

– Я был в Вашингтоне.

– Но ваш банк не дал ему отсрочки по платежам.

– Банк иначе не может, Итен. Вы сами это знаете.

– Да, знаю. Но все-таки очень жаль, что он с вами не посоветовался.

– Не обвиняйте его, Итен.

– Не буду. Теперь мне все понятно. Да я, собственно, никогда его не обвинял, только не мог понять, как это произошло.

Вступительная часть, видимо, была заготовлена у мистера Бейкера заранее. Сбитый с позиции, он стал нащупывать возможность для нового хода. Он кашлянул, высморкался и утер нос бумажным платком, вытянутым из плоской карманной пачки, вторым вытер глаза, третьим очки. У каждого человека свой способ оттягивать время. Я знал одного, который тратил пять минут на то, чтобы набить и раскурить трубку.

Выждав, когда он снова приведет себя в полную готовность, я сказал:

– Я, кажется, не имею права просить вас о помощи от своего имени. Но вы сами заговорили о давних деловых связях между нашими семьями.

– Замечательные были люди, – сказал он. – И, как правило, умели великолепно разбираться в обстановке, консерваторы по духу…

– Но не слепые упрямцы, сэр! Просто, ступив на избранный путь, они с него не сворачивали ни при каких обстоятельствах.

– Это верно.

– Даже если надо было потопить судно противника или… поджечь?

– У них, разумеется, были соответствующие полномочия.

– Но, насколько мне известно, сэр, в тысяча восемьсот первом году им пришлось держать ответ перед специальной комиссией, кого считать противником?

– После войны всегда происходит некоторое изменение установок.

– Да, конечно. Впрочем, я вспомнил все это не просто так, лишь бы поговорить. Сказать вам откровенно, мистер Бейкер, мне бы хотелось наверстать потерянное.

– Браво, Итен! Одно время я уже начинал подумывать, что вы утратили боевой дух семьи Хоули.

– Признаться, утратил. А может быть, просто не дал ему ходу в себе. Вы предлагали свою помощь. С чего мне начинать?

– Беда в том, что начинать надо с капитала.

– Это я знаю. Но если капитал будет, тогда что?

– Дамам это вряд ли интересно, – сказал он. – Может быть, мы с вами перейдем ко мне в кабинет? Дела – скучная материя.

Миссис Бейкер встала.

– А я как раз собиралась попросить Мэри, чтобы она помогла мне выбрать обои для нашей спальни. Образчики у меня наверху, Мэри.

– Я бы хотел, чтобы она…

Но, как и следовало ожидать, Мэри переметнулась на их сторону.

– В делах я профан, – сказала она, – а в обоях кое-что смыслю.

– Но ведь это касается тебя, дорогая.

– Я всегда все путаю, Итен. Ты что, не знаешь меня?

– А я без тебя, дорогая, пожалуй, еще больше запутаюсь.

Трюк с обоями, вероятно, придумал мистер Бейкер. Вряд ли его жена на самом деле их выбирает. Во всяком случае, ни одной женщине не могли бы понравиться те мрачные, с геометрическим рисунком, которыми была оклеена комната, где мы сидели.

– Итак, – сказал мистер Бейкер, когда они вышли, – где достать капитал? Вот ваша задача, Итен. Дом у вас не заложен. Возьмите ссуду под него.

– Ни в коем случае.

– Ну что ж, уважаю такую твердость, но ведь другого обеспечения у вас нет. Есть еще деньги Мэри. Сумма небольшая, но, как известно, деньга деньгу делает.

– Мне не хочется их трогать. Это гарантия ее благополучия.

– Они у вас на общем счету, лежат без пользы.

– Ну а если, скажем, я решусь? Что вы имеете в виду?

– Вам известно, хотя бы приблизительно, какое состояние у ее матери?