Не успела Лайма сделать предложение пожениться своему бойфренду Алексею...
– Скажите, сэр, есть у вас парные, свежие деньги?
– Прошу прощенья, мэм, сейчас взглянем. Вроде бы где-то были. Сколько прикажете отпустить?
– Шесть унций, если можно. – Она достала чековую книжку из белой лайковой сумочки и выписала чек на двадцать долларов.
Джой рассмеялся. Марджи ему нравилась. Время от времени, не слишком часто, он приглашал ее пообедать, а потом спал с ней. Но он ценил в ней и собеседницу, понимающую шутку.
Он сказал:
– Миссис Янг-Хант, вы мне напомнили одного знакомого, который в Мексике был сподвижником Панчо Вильи [25]. Знаете такого?
– Понятия не имею.
– Ну, неважно. Он мне рассказывал такой анекдот. Когда Панчо попал на север, он завел станок и печатал сам деньги, бумажки по двадцать песо. Напечатал такую тьму, что его люди их считать перестали. Тем более что в счете были не слишком сильны. Брали их на вес.
Марджи сказала:
– Джой, вы никак не можете без личных воспоминаний.
– Что вы, миссис Янг-Хант, побойтесь Бога. Я тогда еще под стол пешком ходил. Это просто анекдот. Так вот является раз к нему аппетитная такая дамочка, хоть из краснокожих, но аппетитная, является и говорит: «Мой генерал, вы казнили моего мужа и оставили меня вдовой с пятью детьми, разве ж так делают народную революцию?» Панчо ей подвел баланс, вот как я сейчас.
– У вас нет закладных, Джой.
– Знаю. Но ведь это анекдот. Панчо, значит, говорит адъютанту: «Отвесить ей пять кило денег!» Вышла целая кипа бумаги. Перевязали ей эту кипу проволокой, и дамочка потащила ее домой. Вдруг подходит к Панчо лейтенант, руку под козырек и докладывает: «Мой генерал (»ми грал» по-ихнему), а ведь мы ее мужа не расстреляли. Он был пьян. Мы его пока посадили в каталажку». А Панчо все глядел дамочке вслед. Услышал он это и говорит: «Сейчас же ставьте его к стенке. Нельзя обманывать бедную вдову».
– Джой, вы невозможный человек.
– А между прочим, анекдот основан на истинном происшествии. Я в это верю. – Он повертел в руках ее чек. – Вам какими купюрами – по двадцать, по пятьдесят, по сто?
– Четвертаками, если можно.
Им было весело друг с другом.
Из-за двери с матовым стеклом выглянул мистер Бейкер.
Тут тоже таилась возможность. В свое время мистер Бейкер делал ей авансы в виде невинных по форме, но многозначительных по содержанию любезностей. А мистер Бейкер – это мистер Доллар. Он, правда, был женат, но Марджи хорошо знала Бейкеров этого грешного мира. Если им чего-нибудь хочется, за моральным оправданием дело не станет. Очень хорошо, что она его тогда отшила. Таким образом, он еще не скинут со счетов.
Она спрятала в сумочку четыре пятидолларовые бумажки, полученные от Джоя, и уже двинулась было навстречу седовласому банкиру, но в это время давешний собеседник Итена вошел в банк, не спеша прошел мимо нее, предъявил карточку и был приглашен в кабинет министра Бейкера. Дверь за ним затворилась.
– Ну, прощайте, – сказала Марджи.
– Грустно слышать такие слова, тем более из самых прелестных уст в Уэссексе, – ответил Джой. – А может быть, встретимся сегодня вечером? Пообедаем, потанцуем и так далее?
– Сегодня я занята, – возразила она. – Что это за тип?
– Первый раз его вижу. Похож на банковского ревизора. Когда я смотрю на такую физиономию, я всегда думаю: хорошо, что я честный человек, и еще лучше – что я усвоил четыре правила арифметики.
– Знаете, Джой, от такого мужа, как вы, даже ангел сбежал бы.
– На том стоим, сударыня.
– Ну, пока.
Она вышла, вернулась к лавке Марулло и заглянула в дверь.
– Привет, Итен.
– Здравствуйте, Марджи.
– Кто был этот прекрасный незнакомец?
– А где же ваш магический кристалл?
– Тайный агент?
– Хуже. Интересно, почему все так боятся полиции? Даже если за тобой никакой вины нет, все равно, увидишь полицейского, и сразу тебе делается неуютно.
– А что, разве этот кучерявый херувимчик шпик?
– Не совсем, но около того. Из Федерального бюро, говорит.
– Что вы натворили, Итен?
– Натворил? Я? Почему «натворил»?
– А что ему нужно?
– Я знаю только, о чем он меня спрашивал, а что ему нужно, я не знаю.
– А о чем он спрашивал?
– Давно ли я знаю Марулло. Кто здесь еще его знает. С какого времени он живет в Нью-Бэйтауне.
– Что же вы отвечали?
– Когда я уходил на фронт, его здесь не было. Когда я вернулся, я его встретил здесь. Когда я обанкротился, он стал хозяином лавки и взял меня к себе на службу.