– Как вы думаете, что бы это значило?
– Бог его знает.
Марджи старалась не смотреть ему в глаза. Она думала: прикидывается простачком. Любопытно, зачем, в самом деле, приходил этот тип.
Он вдруг сказал так просто, что она даже испугалась:
– Вы мне не верите, Марджи. Странное дело, когда говоришь правду, тебе никто не верит.
– Правда бывает разная, Ит. Если у вас курица на обед, все едят курятину, но одним достается белое мясо, а другим темное.
– Пожалуй, верно. Честно говоря, Марджи, меня это встревожило. Я дорожу своим местом. Если что-нибудь стрясется с Альфио, я лишусь работы.
– У вас ведь скоро будет много денег, забыли?
– Как-то трудно держать это в уме, пока их нет.
– Итен, я вам хочу кое-что напомнить. Дело было весной, перед самой Пасхой. Я заходила в лавку, и вы меня назвали дщерью иерусалимской.
– Да, это было в Страстную пятницу.
– Значит, не забыли. Так вот я теперь знаю. Это от Матфея. Красиво – и жутковато.
– Да.
– А с чего это вы вдруг?
– Тетушка Дебора виновата. Она меня регулярно раз в год распинала. Так оно и продолжается до сих пор.
– Вы шутите. А тогда вы не шутили.
– Не шутил. И сейчас не шучу.
Она оказала весело:
– А знаете, мои предсказания, кажется, начинают сбываться.
– Да, кажется.
– Выходит, вы передо мной в долгу.
– Согласен.
– Когда же думаете расплачиваться?
– Не угодно ли пройти со мной в кладовую?
– Не думаю, чтобы из этого что-нибудь вышло.
– Вот как?
– Да, Итен, и вы сами этого не думаете. Вы ни разу в жизни не сходили с прямой дорожки.
– Можно попробовать.
– Вы блудить не умеете, даже если бы захотели.
– Можно научиться.
– Научить вас могла бы или любовь, или ненависть. И в том и в другом случае это долго и сложно.
– Может быть, вы и правы. Но откуда вы знаете?
– Так, просто знаю – и все.
Он отворил дверцу холодильника, достал две бутылки кока-колы, открыл и протянул Марджи мгновенно запотевшую бутылку, а сам стал открывать вторую для себя.
– Что же вам от меня нужно?
– У меня еще не было таких мужчин, как вы. Может быть, я хочу испытать, как это, когда тебя так любят или так ненавидят.
– Вы же колдунья. Свистните – и поднимется буря.
– Свистеть я не умею. С другими мужчинами мне довольно поднять брови, чтобы вызвать бурю – маленькую, в стакане воды. А вот как вас зажечь, не знаю.
– Может быть, вы уже зажгли.
Он бесцеремонно разглядывал ее со всех сторон.
– Постройка на совесть, – сказал он. – Гладко, мягко, крепко и приятно.
– Откуда вам это известно? Вы меня никогда руками не трогали.
– А если трону – спасайтесь, пока целы.
– Любовь моя!
– Ладно, бросьте. Что-то тут не то. Я достаточно тщеславен, чтобы знать цену своим чарам. Что вам нужно? Вы славная женщина, но вы себе на уме. Что вам нужно?
– Я предсказала вам удачу, и мое предсказание сбывается.
– И вы желаете получить свою долю?
– Хотя бы.
– Вот это уже похоже на правду. – Он возвел глаза к потолку. – Мэри, владычица души моей, – сказал он. Взгляни на меня, твоего мужа, твоего возлюбленного, верного твоего друга. Сохрани меня от зла, что во мне самом, и от напасти извне. Я взываю к твоей помощи, Мэри, ибо сильны и непостижимы алкания мужчины и ему от века предначертано всюду сеять свое семя. Ora pro me [26].
– Ox, и плут же вы, Итен.
– Допустим. Но бывают смиренные плуты.
– Я вас стала бояться. Раньше этого не было.
– А почему, собственно?
У нее вдруг появилось в глазах то, гадальное выражение, и он это заметил.
– Марулло.
– Что Марулло?
– Я вас спрашиваю.
– Одну минуточку. Пяток яиц и пачку масла, так? А кофе не нужно?
– Пожалуй, дайте банку. Пусть будет в запасе. А что, хорошие эти мясные консервы – «Ам-ам»?
– Не пробовал. Но многие хвалят. Одну минуточку, мистер Бейкер. Кажется, миссис Бейкер брала эти консервы, как они?
– Не знаю, Итен. Я ем то, что мне подают. Миссис Янг-Хант, вы хорошеете с каждым днем.
– Благодарю за комплимент.
– Это не комплимент, это чистая правда. И потом вы всегда так элегантны.
– Я как раз то же самое подумала о вас. Вы не какой-нибудь там красавчик, но портной у вас первоклассный.
– Вероятно, судя по его ценам.
– Кто это сказал: «Манеры создают человека»? Теперь надо говорить иначе: «Портной создает человека, и по любому образцу и подобию».
– У хорошо сшитых костюмов есть один недостаток: их невозможно сносить. Этот я ношу уже десять лет.