Позже в тот же день он наткнулся на вереницу телег, расположившихся под деревьями, но это были не кричаще-пестрые повозки цирка. Может быть, они были религиозными, подумал он, а Мать одобряла религии поспокойнее, при условии, что боги не были иностранными.
Они дали ему тушеного кролика. А когда он заглянул через плечо человека, тихо сидевшего за складным столиком, он увидел книгу, полную чисел, все они были записаны. Ему нравились числа. Они всегда имели смысл в мире, в котором этого смысла не было. А потом он очень вежливо спросил человека, что за число стояло внизу, и ответ был:
— Это то, что мы называем итогом, — и он возразил:
— Нет, это не итог, это на три фартинга меньше итога.
— Откуда ты знаешь? — спросил человек, и он объяснил:
— Я вижу, что это так, — и человек удивился:
— Но ведь ты только мельком взглянул на это! — и он откликнулся:
— Ну да, а разве не так делается?
А потом открыли много других книг, и вокруг собрались люди и давали ему решать задачи, которые все были такими, такими простыми…
Это приносило все веселье, какое не мог дать цирк, причем оно не касалось сладкого крема, никогда.
Он открыл глаза и различил смутные фигуры.
— Меня арестуют?
Мойст взглянул на Ветинари, тот неопределенно махнул рукой.
— Необязательно, — осторожно ответил Мойст. — Мы знаем про золото.
— Сэр Джошуа сказал, что он бы все рассказал о моей… семье.
— Да, мы знаем.
— Люди бы стали смеяться. Я не смог бы это выдержать. А потом я, мне кажется… знаете, думаю, я убедил себя в том, что золото было только сном? Это объясняло то, что, если я никогда не буду его искать, оно все еще будет там. — Он замолчал, как будто разнообразные мысли стояли в очереди на пользование ртом. — Доктор Белолик любезно показал мне историю лица Чарли Бенито… — еще одна пауза. — Слышал, я с изрядной меткостью кидал торты с кремом. Наверное, мои предки бы гордились.
— Как вы сейчас? — спросил Мойст.
— О, вполне хорошо себя чувствую, — ответил Бент. — кем бы это «себя» не было.
— Хорошо. Тогда я бы хотел завтра видеть вас на работе, мистер Бент.
— Вы не можете требовать от него вернуться так скоро! — возмутилась мисс Дрэйпс.
Мойст повернулся к Белолику и Ветинари.
— Вы не могли бы, пожалуйста, нас оставить, джентльмены?
У главного клоуна сделался оскорбленный вид, который был еще хуже от перманентной счастливой улыбки, но дверь за ними захлопнулась.
— Послушайте, мистер Бент, — торопливо начал Мойст. — Мы в беде…
— Вы знаете, я верил в золото, — произнес Бент. — Не знал, где оно, но я верил.
— Хорошо. И оно, возможно, все еще существует в шкатулке для драгоценностей Пупси, — отозвался Мойст. — Однако я хочу завтра снова открыть банк, но люди Ветинари просматривали внутри каждый листочек, а вы догадываетесь, какой беспорядок они после себя оставляют. И я хочу завтра запустить банкноты, ну, знаете? Деньги, которым не нужно золото? И банку не нужно золото. Мы это знаем. Он годами работал с хранилищем, полным мусора! Но банку нужны вы, мистер Бент. У Роскошей серьезные неприятности, Космо где-то заперт, персонал слоняется по всему месту, и завтра, мистер Бент, банк откроется, и вы должны быть там. Прошу вас? О, и председатель великодушно гавкнул согласием на повышение вашего жалования до шестидесяти пяти долларов в месяц. Я знаю, что вы не тот человек, на кого можно повлиять деньгами, но повышение, возможно, стоит рассмотреть человеку, намеревающемуся, э, сменить домашние условия?
Это был не выстрел в темноте. Это был выстрел на свету, ярком ослепительном свету. Мисс Дрэйпс определенно была женщиной с планами, и они наверняка были лучшими, чем остаток жизни, проведенный в узкой комнатке на Улице Вязов.
— Это, конечно, ваш выбор, — добавил он, вставая. — С ним хорошо обходятся, мисс Дрэйпс?
— Только потому что я здесь, — живо ответила она. — Этим утром приходили три клоуна с длинной веревкой и маленьким слоном, и хотели выдернуть один из его бедных зубов! А потом, едва я их выпроводила, заявились еще два и стали белить комнату, весьма скверно, на мой взгляд! Я их выставила их отсюда тотчас же, скажу я вам!
— Прекрасная работа, мисс Дрэйпс!
Ветинари ждал снаружи у здания, с открытой дверью экипажа.
— Поедете со мной, — сказал он.
— Вообще-то тут два шага до…
— Забирайтесь, мистер Липовиг. Прокатимся немного.