Делай Деньги

— Так как думаете, пройдут такие деньги? — спросил он во временном затишье.

Согласованное мнение выражало, что да, могут, но им бы надо выглядеть „пошикарнее“, по словам Ловкого Поулфорта: „Знаете, больше причудливых букв и всего такого“.

Мойст согласился и раздал всем по банкноте в качестве сувенира. Оно того стоило.

— А если вдруг дело сорвется, как переспевший уахуни, — сказал мистер Пруст, — то у вас ведь все равно есть золото, так? В погребе заперто?

— Да, золото обязательно должно быть, — присоединился мистер Извозчик.

Последовало общее бормотание согласия, и воодушевление Мойста резко упало.

— Но я думал, мы все согласились, что золото вам не нужно? — вообще-то, они не соглашались, но попробовать стоило.

— Ах, да, но оно должно быть где-нибудь, — заметил мистер Извозчик.

— Это делает банки достойными доверия, — сказал мистер Поулфорт таким тоном сокрушительной уверенности, которая была отличительным признаком самого знающего из созданий — Человека В Пабе.

— Но я думал, вы поняли, — сказал Мойст. — Вам не нужно золото!

— Все верно, сэр, все верно, — мягко сказал Поулфорт. — Пока оно там есть.

— Э, а вы случаем не знаете, зачем ему там быть? — спросил Мойст.

— Делает банки достойными доверия, — сказал Поулфорт, основываясь на убеждении, что истина усваивается благодаря повторению. И, судя по кивкам отовсюду, таково было мнение Улицы Десятого Яйца. Пока золото где-то было, банки были достойными доверия и все было нормально. Мойст от такой веры чувствовал себя униженным. Если золото где-то есть, точно также цапли перестанут есть лягушек. На самом же деле никакая сила не могла заставить банк быть достойным доверия, если он не хотел таким быть.

Но все равно, даже так, неплохое начало для первого дня. С этим можно работать.

Начался дождь, не проливной, но один из таких добротных дождей, в которых почти можно обойтись без зонта. Никакие кебы по Улице Десятого Яйца не ездили, но один стоял у обочины на Проигрышной Улице, с лошадью, склонившейся в упряжи, кучером, ссутулившемся в пальто и фонарями, мерцающими в сумраке. Поскольку дождь переходил в капательно-промокательную стадию, то вид кеба для промокших ног был в самый раз.

Мойст поторопился к нему, забрался внутрь, и голос во мраке произнес:

— Добрый вечер, мистер Липовиг. Как приятно с вами наконец-то встретиться. Я Пупси. Уверена, мы станем друзьями…

— А знаешь, это было здорово, — произнес Сержант Стражи Колон, когда фигура Мойста фон Липовига скрылась за углом, продолжая набирать скорость. — Он вылетел прямо через окно кеба, не задев края, наскочил на того подкрадывающегося парня, я еще подумал, очень хорошо прокатился, когда приземлялся, и все это время не выпускал собаку. Не удивлюсь, что он раньше уже такое делал. Но, тем не менее, в целом я должен его упрекнуть.

— Первый же кеб, — согласился капрал Ноббс, покачав головой. — О боже, о боже, о боже. Не подумал бы, что такой человек, как он, на этом даст маху.

— Вот и я в точности того же мнения, — отозвался Колон. — Когда знаешь, что у тебя есть враги по-крупному, никогда, никогда не залезай в первый же кеб. Закон жизни. Даже то, что под камнями живет, это знает.

Они понаблюдали, как ранее подкрадывающийся человек мрачно подбирал остатки своего иконографа, пока Пуччи орала на него из кареты.

— Готов поспорить, что когда придумали первый кеб, никто не посмел в него сесть, а, сержант? — радостно заметил Нобби. — Спорим, что кучер первого кеба каждую ночь возвращался, помирая с голоду от того, что все этот закон знают, да?

— Да нет, Нобби, с людьми, у которых нет врагов по-крупному, все будет нормально. Теперь пойдем и отчитаемся.

— Что это вообще значит, „по-крупному“, — проворчал Нобби, когда они направились к зданию Стражи на Требушной Улице и к верной перспективе чашечки горячего сладкого чая.

— Это значит крупные враги, Нобби. Очевидно же, как нос на лице. Особенно твой.

— Ну, она крупная девочка, эта Пупси Щедрая.

— И скверно иметь таких врагов, как эта семейка, — высказал мнение Колон. — Каковы ставки?

— Ставки, сержант? — невинно спросил Нобби.

— Да ведь это же ты их собираешь, Нобби. Ты всегда их собираешь.

— Не могу никого привлечь, сержант. Предрешенный исход, — пожаловался Нобби.

— А, ну да. Разумно. Липовига к воскресенью найдут обведенным мелом?