Женщины

– Уехала.

– Давно?

– Только что посадил на самолет.

– Тебе она понравилась?

– У нее были кое-какие качества.

– Ты ее любишь?

– Нет. Послушай, мне бы хотелось тебя увидеть.

– Я не знаю. Мне было ужасно трудно это всё. Откуда я знаю, что ты не поступишь так снова?

– Никто никогда не может быть вполне уверен в том, что сделает.

Ты и сама не уверена, как поступишь.

– Я знаю, как мне бывает.

– Слушай, я ведь даже не спрашиваю, чем ты занималась, Сара.

– Спасибо, ты очень добрый.

– Я бы хотел тебя увидеть. Сегодня вечером. Приезжай.

– Хэнк, ну, я не знаю…

– Приезжай. Просто поговорим.

– Я просто дьявольски расстроена. Мне плохо как черту было.

– Слушай, давай, я так скажу: ты у меня – номер первый, а второго номера вообще не существует.

– Ладно. Буду около семи. Слушай, меня два клиента ждут…

– Хорошо. Увидимся в семь.

Я положил трубку. Сара в самом деле – добрая душа. Потерять ее ради Тани – просто смешно. Однако, и Таня кое-что мне дала. Сара же заслуживает лучшего обращения. Люди обязаны друг другу некой верностью, что ли, – даже если не женаты. В каком-то смысле, доверие должно заходить еще глубже именно потому, что оно не освящено законом.

М-да, нам нужно вино, хорошее белое вино.

Я вышел, сел в «фольксваген» и подъехал к винной лавке рядом с супермаркетом. Мне нравится часто менять винные лавки, поскольку продавцы запоминают твои привычки, если приходишь денно и нощно и закупаешь огромные количества. Я ощущал их недоумение, почему это я еще не сдох, и от этого мне становилось неловко. Возможно, правда, они ни о чем подобном и не думают, но человек, в конце концов, становится параноиком, когда у него по 300 бодунов в году.

В этой новой точке я нашел четыре бутылки хорошего белого вина и вышел с ними наружу. Снаружи стояли четверо пацанов-мексиканцев.

– Эй, мистер! Дай нам немного денег! Эй, мужик, ну дай денег-то!

– Зачем вам?

– Надо, мужик, надо, сам знаешь!

– Коки купить?

– Пепси-колы, чувак!

Я дал им 50 центов.

(БЕССМЕРТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ ПРИХОДИТ НА ВЫРУЧКУ УЛИЧНЫМ БЕСПРИЗОРНИКАМ)

Они убежали прочь. Я распахнул дверцу «фолька» и поставил вино на сиденье. Не успел я этого сделать, как мимо пронесся фургон, его дверца с лязгом распахнулась. Изнутри грубо выпихнули женщину. Молодая мексиканка, года 22, без грудей, в серых брючках. Черные волосы – немыты и жидки. Мужик орал на нее из кабины:

– БЛЯДЬ ПРОКЛЯТАЯ! БОЛЬНАЯ ЕБАНАЯ БЛЯДЬ! ДАВНО ПОРА БЫЛО ТЕБЕ ПИНКА ПОД СРАКУ ДАТЬ!

– ТУПОЕ МУДАЧЬЕ! – орала в ответ та. – А ОТ ТЕБЯ ГОВНОМ ВОНЯЕТ!

Мужик выскочил из фургона и побежал за ней. Она рванула в сторону винной лавки. Он увидел меня, бросил погоню, вернулся в кабину и с ревом дернул по стоянке, затем развернулся и укатил вниз по Бульвару Голливуд.

Я подошел к ней.

– С вами всё в порядке?

– Да.

– Я могу для вас что-нибудь сделать?

– Да, отвезите меня на Ван-Несс. Угол Ван-Несс и Фрэнклина.

– Хорошо.

Она залезла в «фольксваген» и мы выехали на Голливуд.

Я свернул вправо, потом влево – и мы оказались на Фрэнклине.

– А у тебя много вина, правда? – спросила она.

– Угу.

– Я думаю, мне выпить надо.

– Выпить почти всем надо, только они об этом не знают.

– Я знаю.

– Можем ко мне поехать.

– Ладно.

Я развернулся, направляясь обратно.

– У меня есть немного денег, – сказал я ей.

– 20 баксов, – ответила она.

– За щеку берешь?

– Как никто другой.

Когда мы добрались до дому, я нацедил ей стакан вина. Оказалось теплым. Она не возражала. Я тоже выпил теплого. Потом стащил с себя штаны и вытянулся на постели. Она вошла в спальню вслед за мной. Я вытянул из трусов свою квелую нитку. Она на нее сразу набросилась. Она была ужасна – совершенно никакого воображения.

Да это чистое говно, подумал я.

Я поднял с подушки голову.

– Давай же, малышка, начинай! Какого хуя ты там делаешь?

У меня никак не получалось отвердеть. Она его сосала и смотрела мне в глаза. Худшая сосюра, что у меня вообще была. Она потела, наверное, минуты две, потом отползла. Вытащила из сумочки носовой платок и сплюнула в него, как будто сперму отхаркивала.

– Эй, – сказал я, – какого это черта ты мне тут вешаешь? Я не кончил.

– Нет, кончил, кончил!

– Эй, ну уж я-то знаю!

– Ты спустил мне прямо в рот.

– Кончай херню пороть! Ну-ка вниз!