Время ангелов

— Конечно, если хочешь, мы достанем другую.

Мюриель закрыла глаза, пальцы ее вцепились в туго натянутую поверхность ковра. Не слезы, но что-то похожее на крик парило, как птица, в ее горле. «Смогу ли я вынести такую боль?» — спросила Мюриель себя, и ей показалось, что она произнесла эти слова вслух.

Она открыла глаза и увидела странное выражение на лице Элизабет. Девушка больше смотрела не на головоломку, а куда-то за нее с напряженным, настороженным выражением, которое почти тотчас же стало спокойным и безучастным. Движение в воздухе заставило Мюриель замереть.

Затем она полуобернулась и вскочила на ноги. В дверях стоял Карел.

Он проигнорировал Элизабет, которая не поднимала глаз, и тихим голосом сказал Мюриель:

— Могу я минуту поговорить с тобой?

Мюриель не помнила, как дошла до кабинета Карела. Сейчас она осознала, что находится в комнате, которая на этот раз была ярко освещена тремя лампами и светильником посередине. При ярком освещении комната казалась маленькой, заурядной, обставленной случайной мебелью. Она заметила, как потерт ковер. Услышав, как отец закрыл дверь, Мюриель с удивлением осознала, что стоит — не падает в обморок, не кричит.

— Пожалуйста, садись, Мюриель.

Она села у стола. Карел обошел вокруг него и сел напротив. Она чувствовала его взгляд, но не могла поднять на него глаз.

— Хотелось бы мне знать, Мюриель, нашла ли ты уже это место.

— Какое место? — спросила Мюриель хрипло, глядя в пол.

— Я хочу сказать, нашла ли ты работу, секретарскую должность?

— О нет, не нашла.

Голос Карела звучал как обычно, его вопросы казались такими простыми и знакомыми, что Мюриель на секунду показалось, что она совершила какую-то чудовищную ошибку. Возможно ли, чтобы ее отец тоже не слышал, как она прокричала его имя, или каким-то непостижимым образом забыл об этом? А может, она вообще не кричала? Возможно, ей показалось это? Может, она вообразила и то, что, как ей казалось, увидела собственными глазами?

— Было бы неплохо найти работу, не так ли? Это, наверное, нетрудно. И уже прошло какое-то время.

Она попыталась посмотреть на Карела, но смогла поднять глаза только на его руки, которые лежали перед ним скрещенными на столе. Затем она увидела рядом с его руками на столе что-то еще. Это была икона Юджина «Троица», картина, как бы сократившаяся в ракурсе под ее взглядом до золотисто-голубой полосы. В появлении иконы на столе Карела таилось что-то сверхъестественное и одновременно ужасное. Неужели для него не было ничего невозможного? Мюриель с изумлением смотрела на нее. Она сказала:

— Да, я скоро найду работу.

— Пришло время тебе самой зарабатывать деньги. Ты сможешь получать большое жалованье.

— В городе, да.

— Не обязательно в городе.

— Я хочу сказать, в городе легче, а так как я живу здесь…

— Это подводит меня к другому вопросу, — сказал Карел.

Что-то в его голосе заставило Мюриель поднять на него глаза.

— К какому?

— Я не хочу, чтобы ты продолжала жить здесь.

— Прости? — пробормотала Мюриель.

— Я хочу, чтобы ты выехала из дома как можно скорее. Мюриель с изумлением смотрела на отца. При ярком свете гладкая поверхность его лица, белого, будто присыпанного пудрой, казалось, распадалась на составные части. Только глаза блестели, как влажные синие камни, и гладкие темные волосы поблескивали, будто были влажными. Мюриель сказала:

— Я не понимаю тебя.

— Я хочу, чтобы ты выехала из этого дома как можно скорее. Карел произнес эти слова таким же точно тоном, как будто они не были повторением.

— Ты не можешь этого хотеть, — возразила Мюриель. Карел сидел, молча глядя на нее. Он немного подвинул руки, как будто хотел удостовериться, что они в удобном и расслабленном положении.

— Но почему?

Карел откашлялся и сказал:

— Знаешь ли, необычно в наше время, чтобы молодая особа твоего возраста жила с родителями. Ты ведешь ненормальную жизнь. Я думаю, пришло время тебе вести себя более естественно. Разве ты не согласна?

Мюриель всматривалась в глаза Карела, пытаясь увидеть какое-то движение, хотя бы малейший трепет расчетливого наблюдающего сознания. Но не видела ничего, кроме гладкой поверхности глазного яблока. Она моргнула, ощущая уголком глаза ровное свечение иконы.

— А как насчет Элизабет?

— Естественно, Элизабет останется здесь.