Флоузы

— Думаю, он и сам этого не знает, — ответила мисс Дейнтри, — но он вечно читает Эмерсона и Дарвина и всяких пустомель из Челси. А там все те идеи, из которых состоит унитарианство, — только перемешать их вместе.

— Так вы не знаете, кто мой отец? — снова спросил Локхарт, не испытывавший желания втягиваться перед завтраком в теологические споры. Мисс Дейнтри добавила на сковородку грибов.

— Я этого не говорила, — ответила она. — Я сказала, что твоя мать мне в этом не признавалась. Но у меня есть свои мысли на этот счет.

— Так кто же он? — спросил Локхарт.

— Я сказала, что у меня есть свои мысли об этом. Я не говорила, что расскажу о них. В таком деле немудрено ошибиться, а я не хочу наговорить на кого-нибудь попусту.

Она поставила на стол две тарелки и черпаком разложила по ним яичницу с ветчиной и грибами.

— Ешь и дай мне подумать, — сказала она, берясь за вилку и нож. Они молча ели, шумно прихлебывая из больших кружек горячий чай. Мисс Дейнтри налила свой чай в блюдце и отпивала из него маленькими глотками. Когда они кончили завтракать и вытерли рты, мисс Дейнтри поднялась и вышла из кухни, возвратившись через несколько минут с деревянной шкатулкой, инкрустированной перламутром.

— Ты, конечно, не слышал о мисс Джонсон, — сказала она, ставя шкатулку на стол. Локхарт покачал головой. — Она была почтальоншей в округе Райал-Бэнк. Настоящей почтальоншей: она сама развозила почту на старом велосипеде. А не сидела в лавке, собирая письма от тех, кто их отправляет. Она жила в коттедже, что стоит перед въездом в деревню. Вот это она отдала мне перед смертью.

Локхарт с любопытством посмотрел на шкатулку.

— Шкатулка — это чепуха, — сказала мисс Дейнтри. — Важно, что внутри. Старуха была очень сентиментальна, хотя послушать ее — такого не скажешь. Она держала кошек. И обычно летом, развезя почту, садилась у дверей дома, на солнце, а вокруг нее сидели кошки и котята. Как-то к ней зашел пастух, с ним была собака. И вот эта собака вдруг загрызла одного из котят. Мисс Джонсон и глазом не повела. Только посмотрела на пастуха и сказала: «Кормить надо свою собаку». Вот такова была мисс Джонсон. Счесть ее сентиментальной было трудно.

Локхарт рассмеялся, мисс Дейнтри изучающе разглядывала его.

— Ты страшно похож на свою мать. Она тоже так громко говорила и смеялась. Совсем по-ослиному. Но есть и еще что-то общее. — Она подтолкнула к нему шкатулку и открыла крышку. Внутри, аккуратно завернутая в полиэтиленовую пленку, лежала пачка конвертов.

— Возьми, — сказала она, продолжая при этом придерживать шкатулку. — Старуха взяла с меня слово, что эта шкатулка никогда не попадет в чужие руки. Но насчет содержимого я ей ничего не обещала.

Локхарт достал связку писем и посмотрел на конверты. Все они были адресованы в Нортумберленд почтальонше Райал-Бэнк для мисс К. Р. Флоуз. Все конверты были нераспечатаны.

— Она их не открывала, — пояснила мисс Дейнтри. — Мисс Джонсон была человеком твердых убеждений, и ее вера не позволяла ей нарушать правила Королевской почты.

— Но почему они не адресованы прямо в Блэк-Покрингтон и Флоуз-Холл? — спросил Локхарт. — Почему мать предпочитала почтальоншу из Райал-Бэнка?

— Ты что, дурак? Там бы твой дед наложил на них лапу и все бы узнал. Старый черт так ревновал ее, что обязательно прочел бы эти письма. Твоя мать отлично это понимала, она была хитрюга.

Локхарт посмотрел на штемпель одного из писем и увидел, что оно пришло из Америки и было датировано 1961 годом.

— Это письмо пришло через пять лет после ее смерти. Почему мисс Джонсон не отправила его назад?

— Пришлось бы распечатать его, чтобы выяснить обратный адрес. Она бы никогда так не поступила, — ответила мисс Дейнтри. — Я же сказала, для нее Королевская почта была такой же священной, как сама вера. А кроме того, она не хотела, чтобы единственный друг твоей матери узнал, что та умерла. Как она говорила, «лучше жить надеждой, чем горем». А она знала это по собственному опыту. Человек, с которым она была обручена, пропал без вести на Ипре, но она так никогда и не согласилась считать его погибшим. Она верила в вечную жизнь и вечную любовь, это придавало старухе силы. Хотела бы я верить хоть во что-то одно, но нет, не верю.

— Думаю, я имею право распечатать эти письма, — сказал Локхарт. Мисс Дейнтри кивнула.

— Мать не оставила тебе ничего, кроме внешности. Сомневаюсь, что ты найдешь имя отца в этих письмах.