Цветы для Элджернона

Так приглашать мисс Кинниан в кино или нет? Спрошу завтра.

26 апреля.

Наверно, не стоит мне болтаться по колледжу без дела. Вид юношей и девушек, спешащих куда-то с книгами под мышкой, звуки их голосов - все это волнует меня. Мне хочется посидеть и поговорить с ними за чашкой кофе, поспорить о романах, политике, новых идеях. Интересно послушать, как они спорят о поэзии, науке и философии - о Шекспире и Мильтоне, Ньютоне, Эйнштейне, Фрейде, Платоне, Гегеле и Канте, и о других, чьи имена отдаются у меня в голове, как звуки огромного колокола.

Слушая их разговоры, я притворяюсь, что тоже студент, хотя и много старше. Я ношу с собой учебники и даже начал курить трубку. Глупо, конечно, но мне почему-то кажется, что я принадлежу к тому же миру, что и они. Ненавижу свой дом и свою такую одинокую комнатенку.

27 апреля.

В кафе познакомился и подружился с несколькими студентами. Они спорили о том, сам ли Шекспир писал свои пьесы. Один из них - толстяк с потным носом - утверждал, что все пьесы Шекспира написал Марлоу. Но Ленни коротышка в темных очках - сказал, что Марлоу - это чепуха и все прекрасно знают, что эти пьесы написал сэр Фрэнсис Бэкон, потому что Шекспир никогда не учился в колледже и не мог получить того образования, которое прослеживается в приписываемых ему произведениях. Тогда парень в шапочке первокурсника сказал, что слышал, как ребята в туалете говорили, будто пьесы Шекспира на самом деле написала какая-то леди.

Они говорили про политику, про искусство и про Бога. Никогда не предполагал, что Бога может и не быть. Мне становится немного страшновато, ведь я впервые задумался о том, что же такое Бог.

Теперь я понимаю, что одна из главных задач колледжа - объяснить людям, что то, во что они верили всю жизнь, на самом деле совсем не так и что ничто не является на самом деле тем, чем кажется.

Все время, пока они спорили, возбуждение так и бурлило во мне. Вот чего мне хочется больше всего на свете - ходить в колледж и слушать, как люди говорят о важных вещах.

Почти все свободное время я теперь провожу в библиотеке, глотая и впитывая в себя книги. Круг моих интересов достаточно широк: Достоевский, Флобер, Диккенс, Хемингуэй, Фолкнер - любые романы, которые попадаются под руку. Мой голод из тех, что нельзя насытить.

28 апреля.

Ночью мне приснилось как мама ругается с папой и с учительницей в школе №13, где я учился, пока меня не перевели в 222-ю…

- …Он нормальный! Он нормальный! Он вырастет и будет как все остальные! Лучше, чем все остальные! - Она пробует вцепиться учительнице в лицо, но папа крепко держит ее. - Он будет ходить в колледж! Он станет знаменитым! - Она выкрикивает это снова и снова, вырываясь из папиных рук. - Он будет ходить в колледж!

Мы в директорском кабинете и кроме нас тут полно народу. У всех смущенный вид, и только заместитель директора слегка улыбается и отворачивается, чтобы никто этого не заметил. В моем сне у директора длинная борода, он плавает по комнате и показывает на меня пальцем:

- Его необходимо перевести в особую школу. Государственная специальная школа в Уоррене - вот, что вам нужно! Он не может оставаться здесь!

Папа выталкивает маму из кабинета, но она продолжает кричать и плакать. Я не вижу ее лица, но огромные красные слезы капают и капают на меня…

Утром я смог не только вспомнить сон, но и снова проникнуть памятью сквозь туман - туда, где мне шесть лет и где все это случилось. Норма еще не родилась. Мама - крохотная темноволосая женщина. Речь ее тороплива, а руки постоянно в движении. Помнится, она все время трепетала вокруг папы, как большая заботливая птица. Папа очень уставал на работе, и у него не было сил отмахиваться от нее.

Я вижу Чарли. Он стоит посреди кухни со своей любимой игрушкой - ниткой с нанизанными на нее бусинками и колечками. Он вращает нитку, она накручивается на палец, рассыпая вокруг яркие вспышки. Он может играть с ней часами. Я не помню, кто сделал ее и куда она потом делась, но помню, как он восхищенно смотрит на яркие мерцающие круги…

Она кричит на него… нет, она кричит на отца:

- Я не собираюсь забирать его из школы! С ним все в порядке!

- Роза, хватит обманывать себя, будто он нормальный ребенок. Посмотри на него. Роза! Ему уже шесть лет, а…

- Он не идиот! Он как все дети!

Папа печально глядит на сына, играющего со своей ниткой. Чарли улыбается и вытягивает руку, чтобы папа увидел, как здорово она крутится.