Цветы для Элджернона

- Ему даже думать нельзя о девочках! К сестре приходит подруга, а ему лезут в голову грязные мысли! Я проучу его на всю жизнь! Слышишь? Только прикоснись к какой-нибудь девочке, и я засажу тебя в клетку, как животное, навсегда! Ты слышишь меня?…

Да, я слышу тебя, мамочка. А может быть, я уже свободен? Может, страх и тошнота уже не море, в котором тонут, а всего лишь лужа, криво отражающая прошлое? Я свободен?

Наверно, я не поддался бы панике, если бы смог прикоснуться к Алисе чуть пораньше, прежде чей прошлое поглотило меня… прежде чем я вспомнил… Я успел сказать: - Ты сама… сама… Обними меня!…

Прежде чем я осознал, что происходит, Алиса уже целовала и прижимала меня к себе так крепко, как никто раньше. Но в это самое мгновение, единственное в моей жизни, все началось снова - шум в ушах, холод, тошнота. Я отвернулся.

Алиса стала успокаивать меня, говорить, что это не имеет значения, что мне не в чем винить себя. От стыда я заплакал. Так, плача, я и уснул в ее объятиях, а приснились мне бравый рыцарь и розовощекая дева. Только во сне не он, а она держала в руке поднятый меч.

Отчет №12

5 июня.

Немур сердится - вот уже две недели он не видел моих отчетов. В какой-то степени он прав, потому что фонд Уэлберга начал платить мне жалованье и его нужно отрабатывать. Это избавляет меня от поисков работы. До Международного симпозиума психологов в Чикаго осталась всего неделя, и, естественно, Немуру хочется, чтобы доклад прозвучал как можно внушительнее. Мы с Элджерноном - самые яркие экспонаты.

Отношения наши с каждым днем становятся все напряженнее. Надоели его постоянные разговоры обо мне, как некоем лабораторном образце. Его послушать, так до эксперимента меня вообще не существовало.

Я сказал Штраусу, что слишком занят осмыслением мира и своего места в нем и мне не хватает терпения водить ручкой по бумаге. Ужасно непроизводительный процесс. Он посоветовал мне научиться печатать на машинке, и теперь - при скорости семьдесят пять слов в минуту - жить стало проще.

Он мне напомнил, что следует выражать свои мысли как можно доступнее, чтобы люди могли понимать меня. Язык, выразился он, иногда вместо дороги превращается в барьер. Ведь теперь я живу по другую сторону интеллектуального забора.

Мы встречаемся с Алисой, но никогда не говорим о том, что произошло между нами.

Трудно поверить, что меня выперли из пекарни всего две недели назад.

По ночным улицам за мной гоняются призраки. Когда я оказываюсь у пекарни, дверь ее закрыта и люди внутри никогда не оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. Жених и невеста на свадебном пироге хохочут и показывают на меня пальцами, а купидоны размахивают своими стрелами. Я кричу. Я стучу в дверь, но никто не открывает. Я вижу Чарли, он смотрит на меня из окна. Или это просто отражение в стекле? Кто-то хватает меня за ноги и тащит прочь от пекарни в тени черных аллей, они обволакивают меня, и я просыпаюсь.

Иногда окно пекарни открывается, я заглядываю внутрь и вижу другую обстановку и других людей.

Удивительно, как прогрессирует моя способность вспоминать. Я еще не могу пользоваться ею в полной мере, но в те минуты, когда я поглощен чтением или решением какой-нибудь проблемы, мысли приобретают необыкновенную ясность. Мне кажется, это нечто вроде подсознательного предупреждения, и теперь, вместо того чтобы ждать воспоминаний, я вызываю их сам. Скоро я научусь контролировать их полностью и смогу исследовать не только сумму случаев из моей прошлой жизни, но и скрытые возможности мозга.

Я вижу окно пекарни… Я протягиваю руку и касаюсь его… холодное стекло… оно становится теплее… обжигает пальцы. Стекло превращается в зеркало, и я вижу юного Чарли Гордона, лет четырнадцати или пятнадцати. Он смотрит на меня из окна своего дома и, что вдвойне странно, совершенно не похож на меня…

Он ждет, когда сестра вернется из школы. Вот она появляется из-за угла, и он с криком «Норма! Норма!» выскакивает на крыльцо.

Норма размахивает тетрадкой.

- У меня пятерка за контрольную по истории! Миссис Баффин сказала, что это лучшая работа в классе! Я знала все ответы!

Норма - миловидная девочка, со светло-каштановыми волосами, аккуратно заплетенными в косички и уложенными вокруг головы наподобие короны. Она поднимает глаза на старшего брата, и улыбка превращается в гримасу. Она осторожно обходит его и вбегает в дом. Радостно смеясь, Чарли бежит за ней.