Меррик

Как и любой вампир, он неохотно ответил на ее жест, а потом, к моему полнейшему ужасу, наклонился и поцеловал... Нет, не руку, которую продолжал цепко держать в своей, а обе прелестные щечки.

Как я этого не предугадал? Почему вдруг решил, что она будет смотреть на него как на недоступное чудо? Почему не подумал о том, что собираюсь привести к ней едва ли не самого красивого мужчину из всех, кого когда-либо знал?

Я чувствовал себя глупцом из-за того, что не сумел предвидеть такой ход событий, а также из-за того, что меня это так задело.

Луи опустился на стул возле кресла, Меррик тоже села и сосредоточила на госте все свое внимание. А мне не оставалось ничего другого, кроме как устроиться на диване в другом конце комнаты. Меррик ни на секунду не отвела взгляда от Луи.

– Ты знаешь, зачем я пришел сюда, Меррик, – заговорил он с французским акцентом и с такой нежностью, словно признавался ей в любви, а его низкий голос был необыкновенно чувственным. – Я живу в муках, думая об одном существе, которое я однажды предал, потом вскормил и в конце концов потерял навсегда. И пришел, потому что верю: ты способна вызвать призрак этого существа и заставить его со мной поговорить. Я пришел, потому что верю: с твоей помощью я смогу узнать, обрел ли этот призрак покой.

Меррик не замедлила с ответом:

– Но что такое непокой для духов, Луи? Ты веришь в существование чистилища или, по-твоему, духи томятся в непроглядной тьме, не в силах отыскать Свет, который поведет их дальше?

– Я ни в чем не убежден, – ответил Луи. Его лицо говорило красноречивее слов. – Если и есть на свете существо, связанное с землей, то это вампир. Мы повенчаны с нею и душой и телом, и эту связь может оборвать только самая страшная смерть – гибель в огне. Клодия была моим ребенком. Клодия была моей любовью. Ее погубил огонь – нестерпимый жар солнечных лучей. Но ее призрак впоследствии не раз являлся людям – другим, но не мне. Она может прийти, если ты позовешь. Именно об этом я прошу. Помоги мне исполнить безумную, но страстную мечту.

Я чувствовал, что Меррик всей душой прониклась к нему состраданием. Ее мысли, насколько я мог их прочитать, пребывали в смятении. Боль и скорбь Луи глубоко ранили ее душу и преисполнили сочувствием сердце.

– Призраки действительно существуют, Луи, – сказала она слегка дрожащим голосом. – Они существуют, но по сути своей они лживы. Один призрак может явиться в обличии другого. Иногда они демонстрируют жадность, а иногда поступают подло.

Я следил за каждым отточенным жестом Луи: как он поднес палец к губам, прежде чем ответить, как нахмурился. Что касается Меррик, то я не нашел в ней ни одного физического или духовного изъяна, и это привело меня в бешенство. Передо мной была женщина, к ногам которой я давным-давно сложил свою честь, гордость и страсть.

– Я узна?ю Клодию, Меррик, – сказал Луи. – Меня не так легко обмануть. Если ты сумеешь ее вызвать и она придет, уверен, я непременно пойму, кто передо мной на самом деле.

– А что, если я сомневаюсь, Луи? – спросила Меррик. – Что, если в конце концов я скажу тебе, что нас постигла неудача? Тогда ты хотя бы попытаешься поверить моим словам?

– Значит, все решено? – выпалил я. – Выходит, мы все-таки сделаем это?

– О да, да, – ответил Луи, бросив на меня пристальный взгляд огромных глаз, и тут же вновь обратил его на Меррик. – Прости нас, Меррик, что мы побеспокоили тебя и попросили обратиться к одним лишь тебе ведомым силам. В самые жуткие для меня минуты я говорю себе, что благодаря нам ты приобретешь новые ценные знания и опыт и, может быть, еще больше утвердишься в своей вере – в вере в Бога. Я неустанно твержу себе это, потому что мне невыносимо думать, что одним лишь своим присутствием мы разрушаем твою жизнь. Прошу тебя, пойми.

Он говорил теми самыми словами, которые часто приходили мне на ум, когда я погружался в лихорадочные размышления. Я вдруг разозлился не только на Меррик, но и на него. Как мог он произнести эти слова? Значит, черт возьми, он умеет читать чужие мысли! Мне стоило большого труда взять себя в руки.

Лицо Меррик внезапно озарилось одной из самых ослепительных улыбок, какие я только видел. Кремовые щеки, поразительно зеленые глаза, длинные волосы... О, она была поистине неотразима! Я видел, какое впечатление произвела на Луи ее улыбка: словно Меррик кинулась к нему в объятия.

– У меня нет ни сомнений, ни сожалений, Луи, – сказала она. – Я обладаю огромной и редкой силой. Ты даешь мне повод воспользоваться ею. По твоим словам, какая-то душа сейчас испытывает муки, многолетние терзания. И ты хочешь, чтобы мы каким-то образом избавили эту душу от мучений.