Дети Великой Реки

Странно, что хоть Перкар и не видел никогда прежде такого скопления людей и домов, Вун не показался ему слишком большим. В том Городе, который снился Перкару, дома были столь огромны, что самая большая постройка Вуна показалась бы карликовой рядом с ними.

Миновав Вун, Перкар пересек устье Потока, впадавшего в Реку с севера. Перкар с любопытством вгляделся в него: издалека ли течет эта речка и страдает ли, как Богиня Ручья, впадая в Реку? Перкару показалось даже, будто Поток разговаривает с ним, не словами и не внутренним голосом, как Харка, но знаками. В его мутных, бурных водах, вздувшихся от идущих в верховьях дождей, Перкару мерещился образ далеких гор, грозовые тучи, смоляные вороны, раскаленные стрелы молний. Дожди, льющие непрерывно по многу дней. Ил, приносимый рекой в Изменчивого, тянулся черной полосой вдоль северного берега, но постепенно размывался. Перкар вообразил, как сопротивляется Поток, не желая умирать, и смутная надежда шевельнулась в душе юноши. Перкар вновь налег на руль, пытаясь достичь темных струй Потока, где власть Чангелинга, возможно, была не столь безусловна. Когда эта попытка не удалась, Перкар, взяв меч и узел с вещами, приготовился прыгнуть в воду.

— Не делай этого! — предупредил его Харка. Но Перкар все равно прыгнул.

Поначалу ему показалось, что затея удалась. Перкар почти доплыл до берега, где течение было не таким быстрым. Но едва Перкар достиг темных струй прибрежного Потока, порожденного грозовыми облаками, вода сомкнулась вокруг юноши, словно огромный кулак, по сравнению с мощью которой вся его сила была ничто. Изнемогавший от борьбы Перкар вскоре оказался возле лодки.

— Попытаться стоило, — чуть позже сказал он Харке, высушивая на солнце рубаху.

— Я думал, ты примирился, — коротко ответил тот.

Прошел день, а за ним ночь, и вновь наступило утро.

Река сделалась такой огромной, что находящемуся на середине Перкару с трудом удавалось разглядеть узкую полоску зелени на южном берегу, за которой расстилалось желтое марево пустыни. Изменчивый все еще стремился на восток, но каждое утро солнце вставало все левее — это значило, что Река поворачивает на юг, к Океану, о котором Перкар немало был наслышан, но вообразить не мог. Река, казалось, вбирала в себя всю существовавшую в мире воду. Как же мог существовать еще какой-то Океан, который был, по слухам, еще шире? На его родном языке даже слова такого не было; там это называлось просто Большое Озеро. Но на языке снов, с его странно протяжными гласными и краткими стучащими согласными, такое слово было. Они могли себе это вообразить.

Перкару подумалось, что как, наверное, Река пожирает притоки, так и Океан, в свою очередь, пожирает Реку. Перкару представлялось это каким-то выходом, хотя, возможно, Океан — сила еще более страшная, чем Река.

Где-то к полудню Перкар заметил, что к его лодке, со стороны северо-восточного берега, приближается судно. Оно быстро увеличивалось в размерах: узкий, продолговатый корабль с треугольным парусом, ослепительно белым, как солнце над головой.

Перкар извлек меч из ножен и ждал, глядя в пространство. Но взгляд его неминуемо возвращался к приближающемуся судну. Перкар пытался не глядеть — и все же смотрел и смотрел на спешащий к нему парусник.

— Угрожает ли мне опасность? — спросил он у меча.

— Похоже, что да, — ответил Харка.

Перкар повернул руль, направляя лодку к противоположному берегу. Перкар знал, что Река позволит ему подплыть почти к самому берегу, но потом обязательно остановит. Но парусник подплывал все ближе и ближе. Вскоре странный корабль был уже слева от Перкара. Как и предполагал Перкар, парус опустили, и двое мужчин начали яростно грести, тогда как третий невозмутимо наблюдал, стоя на носу корабля.

— Что вам нужно? — крикнул Перкар, когда судно подошло достаточно близко.

Старший ответил Перкару на языке, который тот никогда прежде не слыхал, но хорошо понимал. Это был язык его снов.

— Я не понимаю твоей варварской речи! — крикнул чужестранец. — Но если ты понимаешь человеческие слова и достаточно благоразумен, ты не станешь нам мешать.

Перкар заговорил — и чужая речь полилась с его уст, сначала с затруднениями, а затем все легче и легче.

— Я не собираюсь мешать вам, — сказал Перкар.

— Прекрасно, — сказал чужестранец. — Тогда покинь свою лодку, и нам не придется сбрасывать тебя в воду. Успеешь спрыгнуть — останешься целехонек, а не то голова полетит с плеч!