Мэйфейрские ведьмы

– В чем дело? – спросила Роуан. – Вас что-то беспокоит?

– Она говорила вам что-либо об этом?

– А вам кто-нибудь говорил? – спокойно, без вызова задала Роуан встречный вопрос.

– Да так, слышал кое-какие сплетни, – с натянутой улыбкой ответил Райен. Положив футляр на стол перед Роуан, он слегка похлопал рукой по бархату и поднялся:

– Им удалось установить личность того человека в мансарде?

– Скоро все прояснится. При покойнике, точнее при том немногом, что от него осталось, были найдены документы и еще какие-то бумаги.

– А где Майкл?

– Я здесь, дорогая, рядом. Мне остаться или ты хочешь побыть одна? – Руки Майкла в черных перчатках практически сливались с тенью.

– Думаю, нам пора ехать. Я очень устала. Могу я зайти к вам завтра, Райен?

– В любое удобное для вас время.

Райен в нерешительности топтался у двери. Майкл хотел было выйти, но Роуан поймала его за руку, вздрогнув от неожиданного прикосновения к холодной коже перчаток.

– Позвольте сказать вам кое-что напоследок, Роуан. – В негромком голосе Райена явственно ощущалось волнение. – Я понятия не имею, какой чертовщины наговорила вам здесь тетушка Карл и откуда взялся этот мертвец в мансарде, как и когда он вообще оказался в доме и что все это значит. Я не знаю, объяснила ли она, что такое наследие Мэйфейров. Как бы то ни было, важно другое. Вы должны как можно скорее очистить дом от старого хлама, сжечь его на заднем дворе. Пусть и Майкл вам в этом поможет. Позовите людей, попросите их вытащить всякую рухлядь, все эти древние книги и склянки. Проветрите как следует особняк, наймите прислугу. Но только не оставляйте все как есть и не пытайтесь тщательно исследовать каждую пылинку, каждое пятнышко в этом отвратительном и грязном месте. Дом – ваше наследство, но не ваше проклятие. По крайней мере, он не должен таковым стать.

– Понимаю, – коротко ответила Роуан.

Возле входной двери возник какой-то шум, и в холл вошли двое чернокожих парней. Оказалось, они приехали, чтобы забрать бабушку Эухению. Майкл отправился наверх, чтобы помочь ей собраться. Райен и Пирс наклонились и по очереди коснулись поцелуем щеки Роуан. Как будто с покойницей простились, подумалось вдруг ей. Но тут же она поняла, что не совсем права: скорее, они целовали покойников так же, как целовали живых.

За поцелуем последовали теплые рукопожатия, вспыхнувшая на прощание в полутьме белоснежная улыбка Пирса, обещание позвонить на следующий день, чтобы встретиться за ленчем и все обсудить, и так далее, и так далее…

Послышался шум спускающегося лифта… В некоторых фильмах люди спускались в лифте в самое пекло ада…

– У вас есть свой ключ, Эухения. Приходите завтра, послезавтра… В общем, когда захотите или когда вам что-то понадобится. Кстати, милая, как насчет денег? Вам нужны деньги?

– Я получила все, что мне положено, мистер Майк. Спасибо за все, мистер Майк.

– Мы вам очень благодарны, мистер Карри, – сказал один из парней, тот, что помоложе. Речь его была правильной, чувствовалось, что юноша получил неплохое образование.

В дом вернулся полицейский. Судя по всему, он остался стоять возле входной двери, потому что Роуан с трудом могла расслышать его слова.

– Да, Таунсенд… Паспорт, бумажник… Да, все на месте… В кармане рубашки…

Звук закрывающейся двери. Темнота. Тишина. Шаги Майкла в холле.

– Ну вот, мы наконец остались с тобой вдвоем. Больше в доме никого нет, – сказал он, остановившись в проеме двери в столовую.

Роуан промолчала.

Майкл достал сигарету и запихнул пачку обратно в карман. Наверное, нелегко делать это в перчатках, но, похоже, Майклу они не мешали.

– Что скажешь? Не пора ли и нам убраться к чертовой матери из этого дома? Во всяком случае, на сегодняшнюю ночь.

Он постучал сигаретой по стеклу наручных часов, чиркнул спичкой, и его голубые глаза, оглядывающие росписи на стенах столовой, сверкнули в ярком свете внезапно вспыхнувшего огонька.

Какими все же разными могут быть голубые глаза! И неужели его черные волосы могли так быстро отрасти? Или все дело в теплом и влажном воздухе юга, который заставлял их виться, и оттого они казались более густыми?

Тишина звенела в ушах. В доме действительно не осталось никого, кроме них двоих. Он был в полном распоряжении Роуан, и все, что в нем находилось, словно застыло в ожидании. Но ей претила даже мысль о том, чтобы прикоснуться хоть к чему-нибудь. Все эти шкафы, комоды, горки, баночки и коробочки принадлежали не ей – они были собственностью умершей женщины и казались Роуан липкими, вонючими, такими же ужасными, как их прежняя владелица. Роуан продолжала неподвижно сидеть в столовой, не находя в себе сил, чтобы встать, подняться по лестнице, открыть дверцу хоть одного из шкафов…