Киномания

— Чей грязный трюк?

— Дьявола, — сказала она это просто, как ребенок, — Так мне Макс сказал.

— И вы верите в это?

Она пожала плечами.

— Я не религиозна. Я никогда точно не понимала, что говорит Макс. Но он был прав — это я знаю.

Несмотря на весь ее шутливый задор, отныне я знал, что не стоит недооценивать серьезность Ольги, когда она говорит на эти темы. После одной из первых наших встреч она как бы невзначай рассказала мне кое-что из пережитого ею во время войны. Вскоре после захвата Нидерландов нацистами она уехала из Голливуда в Англию, желая быть поближе к семье. В Лондоне у нее установились связи с голландским Сопротивлением. Именно это и привело ее в Голландию, где ее жизнь подвергалась опасности. После года в подполье Ольгу арестовали, и большую часть оставшегося времени оккупации она провела за колючей проволокой. Ей пришлось немало вынести, и выжила она чисто случайно. Многим ее родственникам повезло куда как меньше — они погибли в лагерях. Когда она говорила об аде и дьяволе, то эти сведения были из первых рук.

Глава 17

Шесть минут без названия

В ходе этого эротическо-философского времяпрепровождения я не забывал о «незавершенном фильме», оставленном Максом Каслом на хранение Ольге — картине, «ничуть не похожей на то, с чем был знаком я». Ведь в конечном счете именно эта таинственная картина и была целью моей поездки в Амстердам.

Скоро я понял, что Ольга использует эти пленки или то, что от них осталось, как приманку, с помощью которой заставляет меня приходить к ней снова и снова. Каждый раз когда я спрашивал у нее о ленте, она обещала организовать просмотр на следующий день… или очень скоро. У нее есть приятель, который владеет кинотеатром в городе; мы можем воспользоваться его проектором. Я с нетерпением ждал, когда же она обо всем договорится со своим приятелем.

Ей вовсе не обязательно было проявлять столько изобретательности. Она совершенно меня очаровала, мне и в самом деле было интересно то, чему она хотела меня научить, хотя и и задавал себе недоуменный вопрос: а где я смогу найти применение этой особой разновидности сексуальных изысков. Более того, я даже был готов поверить ее рассказам о бхоге: что она научилась этому от Касла, что бхога была важна для него, что его система верований строилась в том числе и на бхоге. Ведь моя странная связь с Ольгой была в конечном счете своего рода исследованием.

Я отдавал себе отчет в том, что Ольга за прошедшие годы вполне могла приплести к идеям Касла свои собственные, но их можно было отсеять без особого труда. Все жизнерадостное, сибаритское, отдававшее здоровым сексом для удовольствия, явно принадлежало Ольге — она по своей природе была неисправимым оптимистом. И хотя естественным следствием повсеместного применения бхоги стало бы медленное исчезновение рода человеческого с лика земли, она искренне рассматривала эту перспективу как радужную. Человечество на своем пути в небытие предается кутежу. С другой стороны, мрачный фон, на котором Ольга выполняла свою развеселую миссию, определялся, насколько я понимал, влиянием касловской немецкой философии.

У Ольги было еще что мне рассказать, и это оправдывало столь длительное мое пребывание в Амстердаме. Она помнила близнецов Рейнкингов. Да, Зип верно говорил: они всегда были вблизи съемочной площадки, на которой работал Касл, и часто захаживали к нему домой. Эта парочка выводила ее, как и Зипа, из равновесия своей чудаковатостью — они были холодны, погружены в себя, неразговорчивы. В отличие от Зипа она понимала по-немецки, и от нее не ускользали те фразы, которыми обменивались Касл и близнецы. Перебранки, колкости, оскорбления, придирки. Близнецы и к ней ужасно относились, как, впрочем, насколько ей помнится, ко всем подружкам Касла. Однажды она слышала, как они выговаривали Каслу за его интерес к бхоге, используя эту возможность, чтобы и в ее адрес сказать пару недобрых слов. Ольга знала, что Касл их ненавидит; он много раз горько жаловался ей на них. Хуже всего было то, что они вмешивались в съемки фильмов.

— Почему же тогда он включал их в съемочную группу? — спросил я. Ведь Касл вовсе не принадлежал к тем, кто привык сносить неповиновение со стороны подчиненных.

Ольга дала странный ответ. У нее создалось впечатление, что Касл получал от близнецов жалованье: не он им платил, а они — ему. Она точно знала, что он нередко обращался к ним за деньгами. Студии платили ему как постановщику фильмов категории «В», как обычно, одни слезы. По мнению Ольги, он брал в долг у Рейнкингов, чтобы покрывать свои расходы — довольно высокие. Касл любил жить комфортно. Был и еще один камень преткновения между ним и близнецами, которые, по словам Касла, были готовы жить в гробу, как мумии, и от него ждали того же. Он нередко с горечью говорил об умеренности, которой требовали от него Рейнкинги. «У меня все это осталось позади», — настаивал он.