Киномания

А еще он приходил к близнецам за деньгами для своих независимых постановок. Близнецы выколачивали из него эти долги всеми правдами и неправдами, а иногда использовали финансовые рычаги, чтобы его шантажировать. Но откуда, поинтересовался я, брали деньги Рейнкинги. Ольга понятия не имела. Она знала их только как монтажеров, работающих на самых дешевых картинах. На этом много денег не заработаешь. Ей иногда казалось даже, что они вообще работают за красивые глаза, чтобы помочь Каслу достичь нужных ему эффектов, — он не смог бы добиться их с помощью скудных средств, выделенных на постановку. Насколько ей известно, их имена никогда не появлялись в титрах касловских фильмов — это я тоже давно выяснил.

Еще Ольга знала кое-что про Sturmwaisen — Сироток бури. Касл и Рейнкинги вышли из одного разрушенного во время войны сиротского приюта недалеко от Дессау. Там-то они и научились искусству кино. Я упомянул приют в Цюрихе — следующем пункте моего путешествия перед возвращением в Калифорнию. Она хорошо знала этот город. А сколько всего было таких приютов?

— У Sturmwaisen приюты по всему свету — в Штатах, даже в Китае. А в Цюрихе у них штаб-квартира. Еще есть школа здесь, в Голландии. Я каждый год даю им деньги на Рождество. Я думаю, они хорошие люди. Очень здравомыслящие и очень мрачные. Но хорошие, — Потом она добавила кое-что, о чем Зип ни разу не говорил, хотя и должен был знать об этом, — У них есть школа около Лос-Анджелеса. Близнецы там и жили. Они всегда наседали на Макса, чтобы и он там жил, но он хотел жить в своем большом доме в городе. Им это не нравилось, но Макс их не слушал.

— А вы не помните, где находилась эта школа?

Она на минуту задумалась.

— На севере, в горах, кажется. Я там никогда не бывать.

— А как она называлась?

Она попыталась вспомнить, но безрезультатно.

— Как-то Сен-… кажется. Или какой-то Свято-.

— А что это за организация — Sturmwaisen?

— Это что-то религиозное.

— Вроде церкви?

— Да. С монашенками и священниками.

— Они католики?

— Нет-нет, — Ее ответ был вполне уверенным.

— Вы точно знаете?

— О да. Мне Макс говорил. Они точно никакие не католики. Ты же понимаешь разницу? Папа говорит, что секс нужен, только чтобы были детки, так? Рожайте много деток. — Она сделала кислую, сердитую гримасу — редкий случай, когда ее улыбка омрачилась, — А от Макса я узнать, что это учение дьявола.

— Но вы же говорите, что в этих приютах есть монашенки и священники?

— Да. Сестры. Они носят черные одежды. Такие смешные шапочки. Я как-то сказала Максу, что у них католический вид. «Нет, это католики похожи на нас. Мы гораздо старше, чем они, только они не хотят это признать».

— А вы знаете, что это за религия, что она исповедует?

Она не знала ничего, кроме причудливых сексуальных доктрин, которые уже мне поведала. А больше ее, кажется, ничто не интересовало. Она даже почти ничего не знала о голландском отделении ордена, которое располагалось в Гааге. Ей как щедрому благотворителю разрешили приехать и увидеть детей. Но дальше этого ее отношения с организацией не заходили. В одном, однако, Ольга была уверена.

— Я думаю, Макс имел большие неприятности с этими людьми.

— Что вы имеете в виду?

— Несколько раз кто-то приходить от сирот. Всегда двое: мужчина и женщина. Очень рассудительные, очень мрачные. Они за что-то выговаривали Максу — не знаю за что. Он делал что-то не так, как им нужно. А он после встреч с ними несколько дней хандрить. Я так думал, что им не нравилось, когда он делал свой собственный фильмы.

— А почему? Они выучили его на режиссера, да?

— Да, но только для того, чтобы они делал кино, как им надо.

— А как им было надо?

Тут мне от нее толком ничего не удалось добиться.

— Плохие картины, так я думать.

— Что значит «плохие»?

— Нехорошие.

На второй неделе моего пребывания в Амстердаме по завершении последнего моего визита в комнату наверху Ольга назначила мне следующим утром свидание в кинотеатре. Она, как и обещала, организовала просмотр хранившихся у нес пленок. Кинотеатр занимал маленький удобный дом в центре города. Клаус, владелец, был старым другом Ольги, помнившим ее как кинозвезду. Он был знатоком кино и уже неоднократно прокручивал для Ольги касловские ленты — последний раз восемь лет назад. Мы поболтали в ожидании ее прихода. Клаус был достаточно наслышан о фильмах Касла; лет ему было немало, и он наверняка видел кое-что из немых касловских лент, ныне безнадежно утерянных.