Киномания

— Ну, я ведь тогда был мальчишкой. Найлана была моей первой страстью.

— Была?

— Я по ней с ума сходил.

— Ты говоришь о сексуальных фантазиях и всяком таком?

— Конечно, все это было очень по-детски. Но след остался. Я не знал, что Зип работал над сериалами.

— Глупышка! Конечно же, он над ними не работал. Когда снималась «Найлана», Зип был на коне.

— Зачем же здесь тогда эти постеры?..

— Ну, я ведь здесь тоже живу. Это мои постеры. Это я.

Я в изумлении уставился на нее.

— Вы — Кей Эллисон?

— А ты что — не видишь. Ну уж брось, неужели я так сильно изменилась?

«Бог ты мой», — сказал я себе.

— Бог ты мой, — сказал я вслух, — Вы и в самом деле Найлана?

Как я ни старался переиначить ее пухленькое под коркой косметики лицо, но не мог найти в нем черты моей первой любви. Кей Аллисон была стройной брюнеткой и красавицей, с большими глазами и курносенькая. Ничего этого у Франни Липски не было. Ей, вероятно, не исполнилось еще и пятидесяти, но из-за толщины и неопрятности она казалась гораздо старше.

Я глуповато сказал:

— Но вас зовут Франни…

— Франни — это мое настоящее имя. Франсес Луиза Дюкас. А в кино меня звали Кей Аллисон. Ты и «Найлану и поклонение кобре» видел?

— Конечно. И «Найлану и долину судьбы» тоже.

Мне бы почувствовать, что мои ответы могут вселить в нее надежду. Они так на нее и действовали, но я в своем удивлении этого не замечал и продолжал в том же духе.

— Этот мне нравился больше всего, там на ней… на вас была такая леопардовая шкура…

Она захихикала от удовольствия и передвинулась вместе со стулом поближе ко мне — наши колени столкнулись.

— Ты видел меня в мой звездный миг, — пропищала она, — Ты мне никогда не писал — не просил снимок с автографом?

— Писал.

Я ей не сказал, что снимок этот до сих пор бережно хранится в подвале родительского дома вместе с собранием комиксов и призами, выигранными на купоны от сухих завтраков. Теперь этот снимок, которого я не видел уже несколько лет, вероятно, потемнел и выцвел. Может быть, до нее добрался всепожирающий грибок Модесто. Но женщина, некогда похожая на ту, с фотографии, находилась теперь передо мной, воскрешая все то, что снимок когда-то символизировал.

— Я тебе открою один секрет, — прошептала Франни, наклоняясь ко мне, — фотографии не я подписывала. Это делала студия. Даже когда мой контракт давно закончился. Но те письма я видела. Ох, сколько мальчиков мне писали. Видел бы ты кой-какие из этих любовных записочек. Ого-го. Так тебе послали мою фотку в леопардовой шкуре? Надеюсь, что эту.

— Да, эту.

— Ну так что, хороша я была? Эта леопардова шкура так плотно на мне сидела — не пошевелиться, — Она рассмеялась, — Я могла сто раз из нее вывалиться. У нас вокруг съемочной площадки повсюду стояли парни с киностудии, ждали — когда это случится. Потому что я ведь сама снималась во всех трюках. Боженьки ты мой! Я, наверно, чокнутая была. Но я думаю, поэтому-то мне и дали ту роль. Никого не нужно было нанимать на трюки. Я делала все, что мне говорили. Как в тот раз за мной гналась обезьяна (а это был Бини Выбровски, футболист в обезьяньем костюме), а мне нужно было на канате перепрыгивать через крокодилов. И как раз посредине… догадайся что, — Еще несколько смешков, — Трах-бах — обе сиськи наружу. Я так расстроилась, что не попала на площадку приземления. Висела себе в воздухе, что твоя цыганка Роуз Ли ^{168} . У них денег на пересъемку не было, потому они взяли и просто вырезали кусок. Но если посмотришь внимательнее в конце этого эпизода, то заметишь, как они у меня начинают вылазить. Там такой коротенький монтажный кадр. Те ребятки, что там стояли и глазели, вот для них картинка была, уж можешь мне поверить.

Боже мой, я ведь это помнил! Помнил! Я тогда остался на три сеанса — убедиться, не обманывают ли меня глаза.

— Знаешь, — продолжала Франни, — кто-то из них все же сделал мне подлянку — вырезал этот кадр, где я вишу с сиськами наружу, и продавал фотографии по всему городу как порнуху какую. Ух, как тебе, наверно, хотелось это увидеть, а? У меня есть одна наверху. Хочешь глянуть? Пойдем — покажу.

Всю свою юность лелеял я надежду, что где-то в мире существует такая фотография. Но, конечно же, я бы никогда в этом ей не признался, хотя она сейчас и ерошила мои волосы и делала маневры, словно собираясь плюхнуться мне на колени.

---