Угонщики

Доркас показал пальцем на половицы вверху.

— Это там, — объяснил он. — Отдел. Никто им не интересуется, потому что с него абсолютно нечего взять. Там все в основном розовое… — прибавил Доркас. — Или эластичное…

— Кхофелекх ыы фызн! — злобно прошипел разбойник.

— Простите? — переспросила Гримма.

— Йа хажал, кхофелекх ыы фызн!

— Думаю, все дело в ноже, — пожал плечами Масклин. — Мне кажется, мы лучше поймем, что вы говорите, если вы вытащите его изо рта.

Разбойник свирепо поглядел на него своим единственным здоровым глазом, но нож вынул.

— Я сказал: кошелек или жизнь! — зарычал он.

Масклин кинул на Доркаса вопросительный взгляд. Старый ном лишь развел руками.

— Он хочет, чтобы вы отдали ему все, что у вас есть, — объяснил он. — Конечно, он не хочет вас убивать, но порой они ведут себя крайне грубо…

Странники сбились в кучу. Происходящее было выше их понимания. Идея грабежа являлась для них совершенно новой. Там, дома, их никто не грабил. Да и что можно было у них отнять, коли на то пошло?

— Они что, номского языка не понимают? — топнул ногой разбойник.

Доркас ответил ему глуповатой ухмылкой.

— Вы должны простить их, — начал он, — они здесь новички…

— Мы решили… — обернулся Масклин к грабителю. — Если вам все равно, мы предпочли бы то, что у нас есть, оставить у себя. Извините. — И он улыбнулся Доркасу и разбойнику ослепительной улыбкой.

Лицо разбойника тоже расплылось в улыбке. Во всяком случае, он широко открыл рот и обнажил зубы.

— Э-э… — начал Доркас. — Вы не можете так говорить, понимаете… Видите ли, нельзя сказать: «Мы не хотим быть ограбленными». — Он посмотрел на Масклина в абсолютном замешательстве. — Ограбленными, понимаете! — повторил он. — Это означает, что ваши вещи у вас отнимают. И тут не скажешь, вы, мол, не хотите этого…

— Почему? — удивилась Гримма.

— Потому что… — Старый ном запнулся. — Потому что… не знаю. — Он пожал плечами. — Наверное, такова традиция..

Главарь разбойников перебросил нож в другую руку.

— Сказать, что я сейчас сделаю? — зарычал он. — Я вас еще подновлю! Разукрашу так, что себя не узнаете! А ну, взять их!

Двое разбойников бросились на матушку Морки.

Это было ошибкой с их стороны. Костлявая рука старухи взметнулась в воздух, и раздались две звонкие пощечины.

— Что вы себе позволяете, наглецы! — Морки завизжала так, что нападавшие отшатнулись и, затыкая уши, в ужасе бросились назад.

Грабитель, схвативший папашу Торрита, получил удар локтем в живот. Главарь замахнулся на Гримму ножом, но тут же был пойман за запястье, нож выпал, а разбойник грузно повалился на колени, издавая при этом какие-то душераздирающие, булькающие звуки.

Масклин нагнулся, сгреб его за ворот рубашки и резко подтянул к себе.

— Не уверен, что я до конца понял этот обычай, — начал он, — но, по-моему, номы не должны делать зло другим номам, как думаешь?

— Ага-ага, — закивал главарь.

— Тогда вам бы лучше убраться отсюда, и как можно быстрее. Понятно?

Масклин ослабил хватку. Разбойник нашарил на полу нож, заискивающе улыбнулся и бросился наутек. Остальные поспешили за ним, прихрамывая и потирая ушибленные места.

Масклин обернулся к Доркасу, корчившемуся от смеха.

— Что все это означало?

Тот привалился к стене, чтобы не упасть.

— Вы и впрямь не знаете? — Смех душил старика.

— Нет, — покачал головой Масклин, терпеливо дожидаясь ответа. — Зачем бы тогда я спрашивал?

— Корсетники промышляют разбоем. Обирают странников. То есть отнимают вещи, которые им не принадлежат. Здесь они нашли себе убежище: очистить весь отдел от разбойников слишком хлопотно, а беспокойства они причиняют не так уж много, — объяснил Доркас. — Ну, припугнут кого. Досадно, конечно, но не так уж опасно.

— А зачем один из них держал во рту нож? — спросила Гримма.

— Может, думал, что так он больше похож на громилу, с которым лучше не связываться.

— По мне, так он был похож на идиота с ножом в зубах, — решительно объявила Гримма.

— Если он еще раз сунется, я ему все лицо расцарапаю, — пригрозила матушка Морки.

— Не думаю, что они вернутся. По-моему, их слегка шокировало, что кто-то дал им отпор, — усмехнулся Доркас. — Знаете, мне не терпится увидеть, какое впечатление вы произведете на аббата. Право слово, ни с чем подобным мы еще не сталкивались. Вы для нас… как, говорите, называется эта штука, которой заполнено все Снаружи?