Мужчины не ее жизни

Проститутка, с которой Рои делила окно, особенно проявляла любопытство, и Рои обзавелась фотографией для показа. Счастливая маленькая девочка лет пяти-шести на коленях Рои, судя по всему, за семейным обедом. Это, конечно, была одна из внучек доктора Босмана; только Харри Хукстра знал, что фотография была снята за одним из пасхальных обедов в доме Босманов.

Вот она-то и была дочерью, чье отсутствие на похоронах проститутки было так заметно. И некоторые из проституток в этом пестром собрании просили Харри напомнить им имя отсутствующей дочери; имя было довольно редкое. Помнил ли его Харри?

Конечно помнил: Чеса.

После похорон Рои на своеобразных поминках (потому что старая миссис Босман, платившая за это, верила в поминки) имя мертворожденной дочери повторялось среди проституток достаточно часто, и потому старая вдова подошла к Харри. (Он неловко пытался избавиться от сваренного вкрутую яйца, которое не хотел есть; в яйце было что-то вроде икры.)

«Кто такая Чеса?» — спросила старая миссис Босман.

Харри рассказал ей всю историю. История эта до слез тронула миссис Босман; старушка оказалась вовсе не глупой.

«Я, конечно, знала, что мой дорогой муж ходит к проститутке, — призналась она Харри, — но я смотрю на это так: она отнеслась ко мне по-доброму… и не дала ему умереть на улице!»

За несколько лет до своей гибели Рои Долорес свела ежегодные каникулы к одному выезду в теплые места в апреле или мае. Рождество в последние годы она проводила у Босманов, где было столько внуков, что Рои приходилось покупать множество подарков.

«Все равно это дешевле, чем ездить в горы», — сказала она Харри. А в одну темную зиму — последняя зима Рои перед ее убийством — Рои попросила Харри присоединиться к ней во время ее весенних каникул на условиях «расходы пополам».

«Ты любишь книги про путешествия, — сказала она, поддразнивая его. — Ты выбери место, а я уж положусь на тебя».

Как бы ни были сильны чары этих разведенных отцов, она наконец устала вечно проводить каникулы с их квелыми сыновьями.

Харри давно уже представлял себе путешествие с Рои, но ее приглашение смутило и застало его врасплох. Первое место, в котором ему хотелось бы побывать с Рои, был Париж. (Представить себе только поездку в Париж с проституткой!)

Харри начал делать выписки на полях своих книг о путешествиях и подчеркивать ключевые предложения, касающиеся подходящих отелей. Одним из первых отелей в списке Харри был «Дю Ки-Вольтер», тот самый, где Тед снял фотографию с Марион и ножками Томаса и Тимоти. Но отзывы об отелях «Де Л'Аббе» или «Дюк де Сен-Симон» были лучше, чем о «Дю Ки-Вольтер». Харри решил, что ему хотелось бы остановиться где-нибудь в районе Сен-Жермен-де-Пре, а что касается отеля, то его пусть выбирает Рои.

Харри принес в комнату Рои на Бергстрат свои путеводители по Парижу, испещренные его подчеркиваниями и надписями на полях. Ему пришлось подождать на улице, пока она закончит с клиентом.

— Ах, Харри! — воскликнула она. — Ты хочешь отвезти старую шлюху в Париж? Апрель в Париже!

Никто из них не был в Париже. Из этого все равно ничего бы не получилось. Харри мог представить себе, что Рои понравятся Нотр-Дам, и Тюильри, и антикварные лавки, о которых он только читал; он мог представить себе, как она, счастливая, под руку с ним идет по Люксембургскому саду. Но вот в Лувре вообразить ее он не мог. В конечном счете, ведь она жила в Амстердаме, но не разу не была в Рийксмузеум! Как мог Харри взять ее в Париж?

— Вообще-то не думаю, что мне удастся уехать, — уклончиво сказал он. — В де Валлене апрель трудный месяц.

— Тогда мы поедем в марте, — сказала ему Рои. — Поедем в мае! Какая проблема?!

— Я думаю, что я вообще не смогу поехать, Рои, — признался ей Харри.

Проститутки привычны к отказам; отказы не обескураживают их.

Получив известие об убийстве Рои, Харри оглядел ее комнату на Бергстрат в поисках путеводителей — Рои так и не вернула их. Они были втиснуты на узенькую полочку в туалете.

Еще он заметил, что убийца укусил Рои, а то, как бесцеремонно было сброшено с кровати ее тело, наводило на мысль, что в этом убийстве не было ничего ритуального. Ее, скорее всего, задушили, но синяков от пальцев у нее на шее не обнаружилось; это свидетельствовало, что ее задушили, обхватив за шею всей рукой, а не ладонью, подумал haafdagent.

Тогда он обратил внимание и на стенной шкаф с туфлями, стоявшими носками наружу; пара туфель выбивалась из этого ряда (валялась отдельно), в середине которого было пустое место, достаточное для того, чтобы туда поместилась еще одна пара.