Мужчины не ее жизни

Он замолчал не только потому, что почувствовал смущение, но и потому, что Ханна плакала.

— На меня никто и никогда не будет так смотреть, — сказала она.

Наступил один из тех моментов, когда Эдди нужно было бы соврать, но он не мог произнести ни слова. Никто никогда не будет смотреть так на Ханну. Эдди попытался представить ее в шестьдесят, не говоря уже — в семьдесят или в восемьдесят, когда ее хищная сексуальность будет вытеснена… а чем она будет вытеснена? Нет, сексуальность Ханны всегда будет хищной!

Эдди снял одну руку с баранки и прикоснулся к рукам Ханны. Она держала их на коленях, нервно теребя пальцы, и, когда Эдди прикоснулся к ней, сказала:

— Эдди держи ты, к херам, баранку обеими руками. Просто я сейчас в промежутке между двумя любовниками…

Иногда неприятности Эдди становились следствием его способности к состраданию. Некой опасно увеличенной частью своего сердца Эдди поверил, что на самом деле Ханне нужен не очередной любовник, а друг.

— Я думал, что, может, нам попытаться купить дом пополам, — предложил Эдди. (Хорошо, что за рулем сидел он, а не Ханна — она бы в этот момент съехала в кювет.) — Я думал, что мы вместе могли бы купить дом Рут в Сагапонаке. Конечно, я не думаю, что мы часто будем перекрываться…

Естественно, Ханна не сразу поняла, что именно предлагает ей Эдди. В своем уязвимом душевном состоянии Ханна решила, что это больше чем аванс, что это предложение руки и сердца. Но чем больше говорил Эдди, тем больше недоумевала Ханна.

— «Перекрываться»? — спросила его Ханна. — Это что еще за херня?

Эдди, видя ее смятение, почувствовал, что впадает в панику.

— Ты могла бы занять главную спальню! — пробормотал он. — А меня устроит большая из гостевых — та, что в конце коридора. И бывшую мастерскую Теда, а потом — офис Алана вполне можно превратить в нижнюю спальню. Меня и это вполне устроит. — Он прервался, чтобы набрать в грудь воздуха, и продолжил свое бормотание: — Я знаю, как ты относишься к сараю, к бывшему сквош-корту. Я мог бы работать там, сделать его своим кабинетом. А остальной дом — ну, то есть весь дом, — мы могли бы пользоваться им вместе. Конечно, летом нам придется договариваться о гостях по уик-эндам. Ну — то твои друзья, то мои! Но если тебе в целом нравится идея иметь дом в Гемптонах, то я думаю, что мы бы с тобой могли договориться и нам бы это было по средствам. И Рут была бы рада. — Его понесло. — В конце концов, они с Грэмом могли бы к нам приезжать. Это бы значило, — я хочу сказать, для Рут, — что она может не прощаться с этим домом навсегда. Рут и Грэм и этот коп, я хочу сказать, — добавил Эдди, потому что по выражению лица Ханны не мог понять, то ли она еще не разобралась в его предложении, то ли ее укачало в машине и сейчас вырвет.

— Ты хочешь сказать, что мы будем вроде как в общаге? — спросила Ханна.

— Фифти-фифти! — воскликнул Эдди.

— Но ты там собираешься жить постоянно, да? — спросила Ханна с практичностью, к которой был не готов Эдди. — Ни хера себе «фифти-фифти», если я буду приезжать туда только летом и иногда на уик-энды, а ты там будешь жить постоянно!

«Я должен был это предвидеть!» — подумал Эдди.

Он-то пытался смотреть на Ханну как на друга, а у нее на первое место выходит корысть! Ничего из этого не получится! Нужно было ему держать рот на замке!

Но вслух он сказал:

— Мне одному он не по карману. Впрочем, может, он нам обоим не по карману.

— Да этот дурацкий дом не может столько стоить! — сказала Ханна. — Какая у него цена?

— Большая, — сказал Эдди, но ответа он не знал.

Эдди знал только, что дом стоит больше, чем он может себе позволить.

— Ты его хочешь купить и не знаешь, сколько он стоит? — спросила Ханна.

По крайней мере, она прекратила плакать. Ханна, возможно, зарабатывала гораздо больше, чем он, подумал Эдди. Как журналистка она пользовалась все большей известностью, чтобы не сказать славой. Недавно она написала статью для одного из ведущих журналов (хотя Эдди и считал, что журнал не может быть «ведущим»), которая была анонсирована на его обложке; статья была посвящена неспособности общества перевоспитать заключенных, содержащихся в федеральных тюрьмах и тюрьмах штатов. После публикации статьи в прессе возникла дискуссия на эту тему, а еще Ханна на короткое время завела себе любовника из бывших заключенных; этот самый бывший заключенный и был последним любовником Ханны, что, возможно, и объясняло нынешнее ее угнетенное состояние.