Мужчины не ее жизни

И потом, Эдди был слишком поглощен мыслями о Марион, чтобы обращать внимание на миссис Вон. Хотя Марион больше не повторяла своей проказы с созданием собственной копии, столь соблазнительно разлегшейся на кровати в съемном доме, собственные манипуляции Эдди с розовым кашемировым джемпером Марион, сохранявшим ее восхитительный запах, продолжали удовлетворять шестнадцатилетнего мальчишку в такой степени, какой он не знал никогда прежде.

Эдди О'Хара обитал в некоем мастурбационном раю. Ему бы следовало остаться там, ему бы следовало навсегда там поселиться. Потому что Эдди скоро предстояло узнать: если он и будет обладать Марион в большей степени, чем теперь, это не насытит его до конца. Но Марион держала их отношения в своей власти; если что-то еще и должно было случиться между ними, то это могло случиться только по ее инициативе.

Началось этого с того, что она пригласила его на обед. Она сама вела машину, не спросив, хочет ли он сесть за руль. К собственному удивлению, Эдди был благодарен отцу за то, что тот заставил его взять с собой рубашки, галстуки и пиджак «на все случаи жизни». Но, увидев его в этом традиционном экзетерском одеянии, Марион сказала ему, что он может оставить что-нибудь одно — галстук или пиджак, а в обоих нет необходимости. Ресторан в Ист-Гемптоне был не такой модный, как он предполагал, и он сразу же понял, что официанты видели здесь Марион далеко не в первый раз — они приносили ей вино (выпила она три бокала), даже не спрашивая.

Она оказалась разговорчивей, чем Эдди знал о ней прежде.

— Я уже была беременна Томасом, когда вышла замуж за Теда, а мне тогда было всего на год больше, чем тебе, — сказала она ему. (Она постоянно возвращалась к этой разнице в их возрасте.) — Когда ты родился, мне было двадцать три. Когда тебе будет столько, сколько мне теперь, мне будет шестьдесят два, — продолжала она. Два раза она упомянула о своем подарке ему — о розовом кашемировом джемпере. — Ну, как тебе понравился мой маленький сюрприз?

— Очень, — заикаясь, произнес он.

Быстро переменив тему, она сказала ему, что Тед на самом деле не бросил учебу в Гарварде. Его попросили взять академический отпуск…

— …в связи с «неисполнением обязанностей студента» — так, кажется, это называлось, — сказала Марион.

На каждом заднике в сведениях об авторе сообщалось, что Тед Коул бросил учебу в Гарварде. Эта полуправда явно доставляла ему удовольствие: из нее вытекало, что он был достаточно умен, чтобы поступить в Гарвард, и достаточно оригинален, чтобы бросить его.

— На самом же деле он просто был ленив, — сказала Марион. — Он никогда не хотел трудиться в поте лица. — Помолчав несколько секунд, она спросила у Эдди: — Ну а как тебе твоя работа?

— Особо-то мне делать нечего, — признался он ей.

— Да и как могло быть иначе, — ответила она. — Тед нанял тебя просто потому, что ему нужен водитель.

Марион еще не закончила школу, когда встретила Теда и забеременела. Но пока Томас и Тимоти подрастали, она заочно сдала школьные экзамены, а потом в различных студенческих городках Новой Англии слушала курсы лекций и за десять лет сумела получить образование, защитившись в университете Нью-Гемпшира в 1952 году — всего за год до гибели ее сыновей. Слушала она в основном курсы по истории и литературе, и в гораздо большем объеме, чем требовалось для получения степени; ее нежелание слушать другие обязательные курсы затянуло получение ею диплома.

— И вообще, — сказала она Эдди, — я хотела получить степень только потому, что ее не было у Теда.

Томас и Тимоти гордились тем, что она получила образование.

— Я как раз собиралась стать настоящей писательницей, и тут они погибли, — призналась Марион. — На этом с моим писательством было покончено.

— Вы были писательницей? — спросил ее Эдди. — И почему вы бросили писать?

Она сказала ему, что не может обращаться к своим сокровенным мыслям, когда все ее мысли только о гибели ее мальчиков; она не могла позволить своему воображению разыграться, потому что это игра непременно приводила ее к Томасу и Тимоти.

— А ведь раньше быть наедине со своими мыслями мне нравилось, — сказала она Эдди.

Марион сомневалась, что Теду когда-либо нравилось быть наедине с его мыслями. Поэтому-то все его рассказы такие короткие, и пишет он для детей. Вот почему он рисует, рисует и рисует.

Эдди, не отдавая себе отчета в том, как ему надоели гамбургеры, теперь налегал на еду.